Лунный цикл. Часть 1

[novodvor]

Название: Притяжение Луны
Жанр: кроссовер
Тип: джен
Размер: Мини
Статус: Закончен
Дисклеймер: Все права у Дж.Роулинг и Л. Гамильтон
-1-

Он лучше других знал, что нарушать установленные предками правила нельзя, какими бы глупыми те не казались.
И все-таки не мог удержаться: она всегда пахла так, что Геклин умирал от желания отведать, попировать, насытиться ею вдоволь. Невзирая на смертельный риск.
Скорее наоборот, рискованная авантюра будоражила, разгоняя осеннюю вялость и апатию.

Загадка. Вот что не давало покоя королю. Чем одна человека могла угрожать целому народу? Кроме того, конечно, что она их видела. Понятно, что вероятность гибели от руки Видящей намного выше, чем просто от человеков, но в пророчестве явно говорилось о чем-то другом.
Обязанность короля – защищать свой народ, и поэтому Геклину жизненно необходимо было понять, чем же так опасна эта человека, чей одурманивающий аромат, лучше которого король не слышал, будил в нем странные желания.

Его подданные в прошлый закат справили ритуал прощания с солнцем и потихоньку впадали в спячку, один за одним. И только в короле бурлила энергия, подогреваемая нетерпением: ему очень, очень нужно было повидать человеку. Она ведь не приходила в их лес двенадцать рассветов!
Это было непонятно, это раздражало и, если честно, беспокоило. Мало ли что с ней могло приключиться: заболела, забрали куда-нибудь далеко.
В конце концов, ее кто-нибудь мог съесть. Человека чем-то притягивала к себе все волшебные создания.
Сами кьюпи хоть тесно не общались с другими эльфийскими народами, но сплетни выслушивали и разносили с удовольствием. И в первую очередь своему королю.

В прошлый раз дурачки-пикси хвастались тем, что утащили нелепые гили человеки и подвесили их на потолке. И человека до самого заката ходила босиком. А перед этим – они сгрызли ее ягодные бусы и заплевали косточками кровать.
И все ради того, чтобы человека их заметила. Но она, кажется, на них даже не сердилась. Правильно: чего на безмозглых пакостников внимание обращать?

Вот брауни – это уже серьезно. Эти своей услужливостью могли человеку обольстить. Она ведь хорошая: отгоняла их, кьюпи, от себя и других человеков, но вреда не причиняла. А значит и этих убогих ушанов пожалеет непременно.
В груди что-то неприятно заворочалось: незаметно для себя король уже начал считать эту человеку своей. Добычей своей, то есть.

И вдруг она куда-то улизнула. Что, рассуждая логически, должно было радовать короля – пророчества не врут, но он… скучал.
Поэтому, услышав гулкое гудение своей человеки, Его величество Геклин VI, позабыв всякую осторожность, помчался туда, на звук.

Лететь Геклину пришлось долго, а на подлете его еще и оглушило: вместе с его человекой было много других, и все они жутко шумели.
Хотя голос его странной человеки все равно был нестерпимо громче остальных, причиняя уже настоящую боль.

Но хуже всего, что гудение человеки раздавалось отовсюду и Геклин растерялся. Дезориентированный, оглохший, он совсем утратил бдительность, за что сразу же поплатился: страшный удар выбил весь воздух из груди и король, кувыркаясь, рухнул вниз.
«Сниджет? – было его последней мыслью. – Откуда он взялся? Они же исчезли после…»

-2-

Королю снился прекрасный сон: он, раскинувшись, нежился в волшебном нектаре. Теплом, одуряюще сладком.
Блаженствуя, Геклин лениво пошевелил крыльями и хихикнул: крохотная волна мягко защекотала спину.

«Я потерял тело, а душа упорхнула в Зеленую страну», – эта мысль Геклина не напугала, ему было слишком хорошо.

– Совершенно очевидно, что он жив. И даже вполне здоров, – приятный, чуть хрипловатый девичий голос прервал эйфорию короля. – Даже не пришлось брызгать росой, собранной с Клещевидной Ауренции. Надо написать папе, что лечить ушибы у мозгошмыгов можно обычной кровью. Он обязательно расскажет об этом у себя в газете…

Разглядеть дикарку, так оскорбившую его народ, не удалось: из-за слипшихся ресниц король попросту не смог открыть глаза. Это вывело его из себя до такой степени, что Геклин позабыл о манерах:

– Мозгошмыги?! – вскричал он возмущенно. – Мы кьюпи! Кьюпи, невежда! Благородный магический народ… – и захлебнувшись чудесным ароматом, застонал: – Кровь?.. Кровь видящей человеки?

– О, это не так. Я не маггла, я – волшебница. И мой папа волшебник. И мама. Только ее забрали нарглы. Не те, которые у меня вещи воруют, а настоящие.

– Что? – смятенный начинающим сбываться пророчеством, король потерялся в собственных мыслях.

– Я волшебница, ведьма. Полумналавгуд. Если тебе, конечно, интересно разговаривать с настоящей волшебницей.

Спокойная отстраненная вежливость Полумны, державшейся с поистине королевским достоинством, отрезвила Геклина, заставив устыдиться. Хотя он по-прежнему не понимал, как такое могло случиться.

– Геклин VI, король кьюпи, – представился он и тоскливо добавил: – Пока еще.

– Ой, я не узнала вас! Мне очень приятно, ваше величество. Вы чего-нибудь хотите?

– Я… Мне нужно выбраться отсюда, кровь загустела и сам я не смогу… И еще – умыться.

Что-то зашуршало, потом короля вздернуло вверх и ему пришлось пережить несколько унизительных моментов. Однако Геклин должен был признать, что ничего плохого чело… Полумна не хотела, она просто выполняла его просьбу.

– Ох, – дернулся король, когда грубая мешковина продрала кожу.

– Простите, ваше величество, это самый мягкий лоскуток, из тех что у меня были.

Король величественно кивнул, принимая извинения, и открыл глаза.

– Ой!!!

Увидев стремительно надвигающуюся желтую стену, король резко отшатнулся. Мокрые, ставшие тяжелыми и неуклюжими крылья, потянули назад, и Геклин хлопнулся на пол, сильно ударившись головой.

-3-

– Осторожней, ваше величество, не надо так жадничать, а то захлебнетесь. Это будет крайне безответственно по отношению к вашему народу – бросить их и умереть.

Почувствовав, что стебель с живительной влагой ускользает, король, все еще ведомый инстинктами, решительно потянул его на себя… и разом очнулся.

В глазах у него двоилось, а иногда даже троилось. Но не так, как бывало, когда он перебирал лишку верескового меда.
Сейчас картинки множились, но они были разными. На одной по-прежнему колыхалась желтая стена, а с другой на него смотрела девушка с белоснежными волосами. Не хрупкая, бескрылая. И прекрасная. Иной непривычной глазу кьюпи красотой, но у короля перехватывало дыхание, и он проваливался в ее удивительные глаза: мерцающие, изменчивые, прозрачные как вода перед зимним солнцестоянием.
Иногда, и совершенно внезапно(!), картинка вспыхивала, и тогда король видел магический силуэт девушки, заставляющий морщиться от нестерпимого золотистого сияния.

– Ты ошибаешься, Полумналавгуд. Ты не ведьма, ты – фейри. Могущественная фейри. Но к своему стыду, должен признаться, что не могу пробиться через наведенный гламор и понять к какому роду эльфов ты принадлежишь.

Полумналавгуд слушала короля с совершенно безмятежным лицом, чуть склонив голову набок.

– Даже умеющие магичить человеки, делают это специально. Они прикладывают неимоверные усилия, чтобы что-то увидеть или сделать. А ты, Полумналавгуд, тратишь силы на то, чтобы не слишком видеть магию и ее создания.

Под самый конец речи королю пришлось зажмуриться – Полумналавгуд кивнула, и яркий золотой свет ударил по глазам.

– Забавно. Мне всегда говорят, что я странная, но это ничего. Зовите меня Луни, ваше величество, – ответила она невпопад. Казалось, что одновременно с королем, девушка слушала и кого-то еще. У Геклина это вызвало некоторое раздражение, он ни с кем не желал ее делить.

– С радостью, Луни. – Король немного поколебался: давать разрешение на личное имя – это очень… личное, но все же решился. – Тогда и ты называй меня Лин.

Луни кивнула, будто ничего естественней, чем называть друг друга по имени, и быть не могло, и снова принялась рассматривать короля.

Он же почувствовал неловкость. Несмотря на то, что Геклин не так давно купался в крови Луни буквальным образом, его снова стала мучить жажда. Король покосился на стебель, через который Луни его кормила, и вздрогнул. Тонкий, но прочный стебель лежал на полу, и с него успела набежать небольшая лужица… огня. Пляшущего, расплескивающегося, лопающегося красивыми золотыми всполохами огня.

Будто во сне Геклин опустился на колени и зачерпнул немного из лужицы, сложив ладонь ковшиком.
Волшебный вкус обласкал небо и сладкой волной прокатился по всему телу. Геклина даже слегка встряхнуло.
Даже наверняка встряхнуло – разум очистился, словно эта волна промыла его. И тут же сильнейшая боль пронзила затылок короля. Не желая демонстрировать свою слабость, он прикусил губу и закрыл глаза.

И тогда пришли видения. Под сомкнутыми веками проносились странные образы, никогда не виденные им лица, события, о которых король не слышал даже в преданиях.

Геклин не просто видел то, что происходило давным-давно, он переживал это: рождался, жил, умирал и рождался вновь – в нем проснулась память рода.

А когда все закончилось, король остро пожалел, что не может повернуть время назад, и снова стать пусть полуразумным, зато беспечным существом, для которого самая большая беда – проспав, остаться без завтрака.

-4-

Что-то с ним было не так, но в сутолоке мыслей и чувств, Геклин не мог вычленить что именно.

А возможно, что все было так, просто мешал хаос, что остался в его голове после восстановления памяти.
В любом случае, на разбирательства не оставалось времени: нужно было как можно быстрее принести обет будущей королеве Благого и Неблагого дворов, Повелительнице Полых Холмов.

– Наследница! Я – Лин, четвертое воплощение короля Гек народа кьюпи, отдаю себя в полное рабство. Я знаю, что мое служение стоит недорого, и уж точно не искупит нашей вины, но это все что у меня есть. Моя жизнь принадлежит тебе.

Преклонив одно колено, как предписывал этикет, все же он был королем, а не обычным кьюпи, Геклин опустил голову так, что уперся подбородком в грудь – стыд за содеянное предками физически пригибал его к земле. Мимолетно и равнодушно удивился тому, как отросли волосы: раньше они прикрывали только уши, завиваясь веселенькими кудельками. Теперь же волосы распрямились, и, вероятно, стали доставать до плеч.

– Ты хочешь со мной дружить, ваше величество Лин? Да, это было бы довольно приятно.

Геклин перевел дыхание – Наследница благосклонно приняла его клятву, не потребовав жизни всех кьюпи.

– Скоро обед в Большом зале. Знаешь, я не люблю тыквенный сок, но может он вкусен для мозгошмыгов?

Благодаря проснувшейся памяти, Геклин знал, что предпоследняя Наследница королевских тронов сидхе тоже не отличалась кровожадностью или ненужной жестокостью. К сожалению, именно это ее и сгубило. Сгубило их всех.

Посчитав добросердечность слабостью, ее предали те, кто клялся быть ее опорой, кто должен был беззаветно служить ей, не рассчитывая на благодарность, и уж тем более, не преследуя свои собственные корыстные интересы.
Гордыня, жадность, глупость застила им глаза, и, видимо, лишила разума. Только этим Геклин и мог объяснить причины, которые толкнули их на страшное преступление.

Всех ренегатов постигла страшная кара. Проклятье сидхе королевской крови – это проклятье самой Магии.
И каждому клятвопреступнику воздалось по мере его вины.

Стражи Наследницы потеряли душу, плоть и посмертие, превратившись в Безымянных: существ, вымораживающих и выпивающих любую радость жизни, и наводящих ужас даже на сильнейших магических созданий. Вечные палачи и вечные изгои.
Но стражи хотя бы были сидхами-одиночками, а вот другие участники заговора – правителями низших фейри. И наказание Магии коснулось не только их, оно легло на целые народы.

И теперь Наследница пригласила его, короля кьюпи, разделить с ней пищу, снимая, тем самым, с его соплеменников часть проклятия.
Не удивительно, что самоконтроль Геклина разлетелся вдребезги.

– Да, моя госпожа!

Не в силах сдержать бурную радость, он стремительно взмыл вверх.
И чуть не упал. Его почему-то плохо слушались крылья. Да и зрение, сыграло новую шутку: картинка перестала дрожать и троиться, зато все предметы сильно уменьшились.

Он неловко приземлился и растерянно взглянул на Наследницу.

– Ваше величество попал под вырастай-дождь? Ну, знаешь, такой, от которого растут всякие грибы и ягоды. Потому что ты вырос, ваше величество Лин. Где-то на фут, я думаю.

Геклин похолодел. Как же он сам не догадался: частично сняв проклятье и приняв под свою руку, Наследница щедро одарила его. Разумеется, он сразу прибавил в росте и магии. И существенно. Тело пока не перестроилось, но это пустяки. Со временем все придет в норму.

Вот только как он будет питаться? Наказание, когда-то наложенное на кьюпи, изменило их, сделав очень-очень маленькими и невидимыми для людей. Они с легкостью залетали к человеку в ухо и спокойно кормились.
Теперешний Геклин слишком велик и попросту не сможет пролезть. Да и сама мысль о такой еде…

Король брезгливо скривился: было неприятно, что он, разумное существо, паразитирует на других разумных, как какое-то насекомое – мошкара или клещи.

И только сейчас до него дошло, почему остальные – нексы, пикси, брауни, бросали на них презрительно-насмешливые взгляды. Хотя и сами паразитировали на людях. Но они не были кровососами и не питались человеческой плотью.

От кошмарного осознания этого факта Геклин замер в отчаянии, но Наследница не позволила тратить время на бесполезные терзания.

– Я должна поторопиться. Можно я тебя словлю, ваше величество? Я знаю, что ловить кого-то без его позволения – некрасиво, а я не хочу выглядеть грубиянкой.

– Да, моя госпожа, спасибо за великодушие.

Большая, красивая и по-прежнему вкусно пахнущая ладонь Наследницы опустилась прямо перед королем, и он смело взобрался на нее, уцепившись за большой палец.
Однако у Геклина захватило дух, когда Луни пересадила его к себе на плечо и отправилась в Большой зал.

Сидеть на ее плече было страшновато, и он осторожно ухватился за дубинку, заложенную за аккуратное ухо Луни.
Геклин не исключал, что Наследница сочтет его поступок бесцеремонным или даже наглым, но она была все так же безмятежно доброжелательна.

– Мне кажется, что другие мои друзья не увидят тебя, ваше величество Лин. Они волшебники, но почему-то не видят мозгошмыгов и думают, что вас не существует. Жаль, конечно, что это так, но ты не переживай: я дам им свои астрально-спектральные очки и они узнают про тебя. А потом, когда поверят, будут видеть и глазами. Это как с фестралами. Некоторые маги сначала их тоже не видят, а потом, когда нарглы украдут у них кого-то из близких – начинают видеть.

Нельзя сказать, что Геклина обрадовало предстоящее знакомство с людьми, но он не посмел оспаривать решения Наследницы Благого и Неблагого тронов.
И потом ему было любопытно взглянуть на счастливчиков, допущенных в свиту будущей королевы темных и светлых сидхе.

Впрочем, это не было чистым любопытством. Скорее всего, клятва пробудила былые таланты короля.

-5-

Шум в Большом зале стоял оглушающий. Нет, люди почти не разговаривали, но они громко жевали, скрежетали, гремели.

Все это было крайне неприятно Геклину, возможно даже болезненно, но от Наследницы волнами исходило умиротворение: она властвовала в этом маленьком королевстве. Хотя, к изумлению Геклина, люди не замечали этого.

Он мысленно пожал плечами: возможно, что волшебники малоразумны или слишком слабы, а возможно, Наследница гламором скрыла свою мощь.
Сидхе были божествами, и с их могуществом могли сравниться только их ум и коварство. А короли и королевы сидхов, превосходили в этом своих подданных, так с чего ему, королю низших эльфов сомневаться в решениях Наследницы?

– Это Ронуизли. Когда он был маленьким, ему на голову упал морщерогий кизляк. Бедняжка так перепугался, что от страха чихнул и забрызгал все вокруг коричневой краской. Поэтому Ронуизли грязный. Гермионагрейнджер, – Луни указала на человеческую девушку с запутанными волосами, – следит, чтобы кизляки больше не подобрались к нему. А еще заставляет Ронуизли мыть руки и лицо. Плохо, что она не знает – следы морщерогих кизляков нельзя смыть водой. А это, Гаррипоттер, он мой первый друг. Он хороший. И видит фестралов.

Голос Наследницы сладко журчал, и Геклин окончательно уверившись в том, что она пока не хочет раскрывать инкогнито, занялся тем, чем ему и полагалось – сбором информации. При Благом, да и при Неблагом дворе кьюпи всегда были личными шпионами королей.

И коль королевская кровь сидхе снова вернулась в этот мир, то и для кьюпи пришла пора вспомнить о том, кем они были.
Геклин почти с наслаждением принялся исполнять давно забытые обязанности.

Первым делом он тщательно изучил всех, кто входил в ее свиту. Для этого, он, перебираясь со стола на стол, ловко лавируя между мелькающих рук, кусков пищи, непонятных предметов, вплотную приблизился к каждому из них. Вгляделся в магическую суть, попробовал запах, вкус кожи.
Конечно, для полного и подробного анализа нужна была еще и кровь, но брать ее король не решился.

Самым необычным в свите Наследницы был человек по имени Гаррипоттер. Сначала он привлек внимание своим запахом: резким и крайне неприятным. Это был запах болезни, скорее всего, отравления.
Гаррипотттер пах так, будто его долго поили ядом, и его тело уже привыкло к этому, ослабев от попыток вывести гадость.

Если это было правдой, то такая живучесть вряд ли была нормальной для чистого человека. Скорее всего, в его крови была примесь какого-нибудь магического создания, но даже если у Геклина и была бы возможность пробовать ее, он ни за что бы не стал этого делать. Слишком уж отвратительно вонял Гаррипоттер, а король своему носу доверял.

Магически этот человек был довольно слаб, однако на нем чернела метка змеегоблина.
Кьюпи о магии змеегоблинов знали немного, но по ощущениям короля это было что-то наподобие эльфийского «поцелуя смерти», которым отцы одаривали своих новорожденных наследников, чтобы впоследствии воплотиться в них.

Именно несуразица и насторожила Геклина. Совершенно точно, Гаррипоттер не был даже квартероном змеегоблина, тогда почему тот отметил человека как своего потомка?

Король решил, что разберется с этим позднее. Сейчас его больше интересовал Ронуизли.

Вот в нем, безусловно, текла эльфийская кровь. Конечно, это произошло очень-очень давно, да и кровь корнуэльских красных пикси далеко не благородная, и все же короля удивило, что кто-то из эльфов не побрезговал спариться с человеком.

С магической сутью Ронуизли тоже было не все понятно. Светлый, человеческий слой был истончен, светясь прорехами, и только оранжевые заплатки магического слоя пикси не давали ему окончательно исчезнуть.

В общем, то, что магия Ронуизли иссякала – было удивительным явлением. Бессмертные фейри могли истаивать по собственному желанию. Точнее, по собственному нежеланию существовать дальше.
Но непохоже, что этот человек желал остаться без магии, а она, тем не менее, таяла.

Понять, что такое Гермионагрейнджер Геклин не успел: молодой брауни, показавшийся королю и оставшийся невидимым для остальных, попытался схватить его за руку.

– Король крошек-фей не может находиться здесь, Типпи унесет крошку-фея из Хогвартса.

– Приглядись, глупый брауни! Посмотри хорошенько и поймешь, что нанес оскорбление прощеному роду эльфов.

Брауни распахнул свои и без того огромные глаза и задрожал.

– Типпи умоляет, сира короля, попросить за нас. Домовое рабство – страшное наказание для свободных духом эльфов. Домовики почти перестали рождаться, а те, кто рождаются – не в своем уме, король, сир. Только проклятье не позволяет домовикам покинуть этот мир насовсем. Типпи для вас сделает, что угодно – попросите Наследницу… – рыдая, брауни ловко бился головой о большое блюдо с мясом, одновременно успевая выкручивать себе уши.

– Нет, брауни, – Геклин был расстроен, но не мог поступить иначе. – Я сочувствую тебе и твоему народу, но – нет. Просить за твой народ я не стану, как не просил и за свой собственный. Я поклялся служить Наследнице, как моей госпоже, надеясь тем самым хоть мизерно, но возместить причиненный нами ущерб. Непоправимый урон, который мы нанесли Магии, решив, что можем диктовать свои условия ее любимым детям. Пусть все идет так, как и должно. У каждого из нас свой путь, своя ноша.

Завывая не хуже баньши, брауни исчез. Геклин тряхнул крыльями, избавляясь от горького осадка оставленного этим разговором.

Повернулся, чтобы продолжить свое дело и застыл, неприлично открыв рот: он вдруг увидел Наследницу.
То есть Геклин знал, что Полумналагуд Наследница Благого и Неблагого тронов, но только сейчас разглядел это и выпал из реальности, любуясь будущей королевой всех сидхе и фейри.

Белоснежные волосы, доходящие до середины спины, полные губы, большие глаза трех оттенков голубого, все это досталось Луни от благих.
Но в противоположность им она была не высокой, не плоской, не узкобедрой. Красивой как человек. И это уже было наследием неблагих.

Полумналавгуд была прекрасна.


И это видел не только он!


-6-

Зеленый человек!

Геклин даже моргнул, но ничего не изменилось: нескладный, еще не взрослый, но уже и не ребенок, тот не просто светился яркой зеленью лета – его магическая суть и представляла ажурный узор из веток, травинок, листвы.

Кто-то из человеческих детей толкнул Зеленого человека и извинился: «Прости, Лонгботтом».

Геклин запомнил имя Зеленого человека, под которым он пришел в этом мир, и сильно задумался: Наследница своей силой оживила и призвала того, кто был легендой даже для фейри. Почему? Что происходит в этом мире?

Полностью перейдя на магическое зрение, Геклин оглядел весь Большой зал и присвистнул: все оказалось куда как сложней и интересней, чем он думал.

В основном, в Большом зале находились люди с той или иной степенью одаренности в магии. Но были среди них и потомки магических созданий, и даже полукровки проклятых эльфийских родов.

Вон за отдельным столом сидело двое взрослых гоблинских полукровок.

Один – ничем не примечательный, и, судя по оттенку коричневого, из низшего клана мастеров.
А вот второй представлял загадку.

Его яркая человеческая магическая основа была «забрызгана», как это называла Луни, серебром.
Будь это наследием Холода, то человеческий слой должен был бы равномерно окраситься в серебристо-серый, ведь даже малейшей капли крови сидхе хватало на то, чтобы полностью переродить слабую человеческую магию. Но нет, это были отдельные, четко очерченные вкрапления, переливающиеся всполохами.
Гоблинский слой же полукровки отливал сиянием высших шаманов.

Получалось, что в этом существе была заключена огромная сила. И она была полностью запечатана змеегоблином.
Скорее всего, тем же, что подарил Гаррипоттер свое воплощение.

Геклин задумался: ему обязательно нужно было узнать имя полукровки, чтобы с помощью кое-каких ритуалов разобраться в этом хитросплетении.

– Профессор Снейп очень рассердился, когда я спросила про венерианскую мухожорку. Он закричал, чтобы я не забивала другим ученикам головы разной чепухой. По-моему, он испугался. Сказал бы, что у него нет ее усоглазиков, или, что не хочет варить зелье Расплетения. Нет-нет, ничего страшного, если он считает, что оно не нужно, значит, не нужно. Но все равно, забавно, когда он утверждает, что венерианских мухожорок не существует.

Геклин поклонился Наследнице, благодаря за подсказку. За две подсказки.

Ему было немного стыдно, что кроме полукровки Снейп он не разглядел других опутанных змеегоблином. Таких было не так уж много, с десяток не больше, но черная паутина, идущая от укуса, уже полностью отравила их магию.

Вот теперь Геклину стало немного понятней происходящее.

Король змеегоблинов, возродившийся через сотни веков, решил, что этот мир принадлежит ему.
Но у Магии свои законы, и она пробудила кровь королей сидхе – извечных противников истинных гоблинов.
Между ними обязательно начнется война.

И в результате, настоящий магический мир наконец-то очнется, вернувшись к первозданному виду.
Проклятья падут, но для этого им, проклятым, придется постараться – лишь в опалительном огне великой войны они смогут очистить свои имена и свою магию.
Однако это коснется не только их.

В войну будут втянуты все магические расы, все, кто наделен хоть толикой божественной силы, и каждый будет заново взвешен и оценен по их поступкам.
И после, когда снова восстановится великое равновесие Темных и Светлых, кто-то станет могущественней, чем был, а кто-то, возможно, и исчезнет совсем.

Последнее уже не волновало Геклина: Наследница была бы справедливой и заботливой правительницей для всех.

Что касается свиты, то Луни и вовсе была щедрой госпожой. Геклин был совершенно уверен, что никто из смертных, входящих в ее свиту не погибнет на этой войне, а бессмертные…
Впрочем, на этом месте Геклин остановился в своих рассуждениях, не желая загадывать, оставив будущее будущему.

А в настоящем, он проголодался и с удовольствием вгрызся в сочный, сладкий плод яблоневого дерева, из всех сил стараясь не зачавкать от наслаждения.
Да, она очень добрая, его госпожа Луни!