Название: Фотоссесия
Бета: Reddyx
Персонажи: ОЖП, Торин, Трандуил
Рейтинг: G
Жанр: AU (стимпанк), стеб, преслэш
Размер: мини, 1175 слов
Статус: закончен
Дисклаймер: все права принадлежат Д.Р.Р.Толкиену
Аннотация:
Примечание: цикл
читать дальше
– Улыбочку! – попросил (именно, что попросил – у Мэнди не забалуешь!) вертлявый человечек.
Мэнди кивнула, сейчас, мол, и тут же невольно набычилась: пряжка на груди (два скрещенных топора), поначалу так понравившаяся за схожесть с родовым знаком их клана (топор, воткнутый в череп дракона), теперь сильно раздражала. Красивая штучка, удерживающая блестящую тряпку на ее роскошной груди, при каждом вздохе препротивно втыкалась в эту самую грудь. А еще у нее с непривычки разболелась спина и от напряжения начали дрожать ноги.
Однако сама Мэнди упрямо продолжала считать, что все это незначительные пустяки по сравнению с оказанной ей честью – стать главной красавицей «Гномьих железных дорог».
Правда, передавая приказ начальника, Данина сказала что-то непонятное, что-то вроде «станешь лицом рихгламной кампании», но Мэнди было достаточно той неприкрытой зависти, что сочилась в голосе писарки, чтобы, ни о чем не спрашивая, сразу согласиться.
Увидев мелкого даже для людишек шныря, Мэнди приуныла: разве он сможет сфотографировать ее как надо? Чтобы красиво, чтобы мужики сразу штабелями падали...
Однако этот напомаженный фертик так ловко орудовал громоздкой для него коробкой фотографического аппарата, что вызвал у нее некоторое уважение. Даром что пустышка как мужик, но что, как и для чего Мэнди нужно будет сделать, он объяснил толково. Поняв, что от нее потребуется, Мэнди, разумеется, не пришла в восторг, но тщеславие перевесило недовольство.
Поэтому-то она и взялась старательно выполнять указания хлыщеватого фотографа.
И сейчас Мэнди честно попыталась завлекающе оскалиться, но из-за проклятой вспышки, ударившей по глазам, ничего не вышло. Нет, она утерпела: не дернулась, не выругалась и даже удержала губы растянутыми от уха до уха, но, судя по вскрику и последующему иканию брандахлыста с фотоаппаратом, вряд ее «улыбка» получилась ирааатической, как он того желал.
Во всяком случае, для людей, эльфов, да и для самих гномов, наверное, тоже.
Вот оркам она бы понравилась, уж они бы точно сочли ее возбуждающей. На этом месте Мэнди немного призадумалась: а действительно ли ей хочется такого внимания? Хорошенько все взвесив, Мэнди решила, что орки – это все же как-то слишком.
Нет, среди них были, конечно, интересные икзымпляры, и некоторые гномы, может, были бы и не прочь закрутить роман с орком, но, увы, в гномьем народе издавна царило стойкое нерасположение к таким связям. А старики вообще считали их чуть ли не извращенческими.
А как по Мэнди, так все эти воздыхания по эльфам нужно было объявить извратом.
Вон Торин Траинович, казалось бы, солидный гном, директор известного во всем Средиземье треста «Гномьи железные дороги», а творит всякие глупости из-за дрища этого бледномордого, Трандуила.
Ну тот, конечно, тоже не простой эльф – хай-ме-не-жер кар-по-ра-ции «Эльф-Аэро» («Потроха Мордора! Слова-то какие придумал, без галона эля и не выговоришь!» – в сердцах плюнула Мэнди), короче, начальник шарашки по воздушным шарам, дирижаблям-аэростатам всяким.
Но вот если хорошенько посмотреть, ну чего в этой бледной поганке-гнилушке красивого? Тощий, соплей перешибешь, ни тебе дерево, упавшее на рельсы, оттащить, ни колеса поменять без подъемника, ни болельщиков «Локомотива», сцепившихся с «Драконовыми крыльями», разогнать по углам.
А волосики эти беленькие, жиденькие (Мэнди злобно отбросила шелковистую платиновую прядь парика) – ни в дреды свалять, ни в косы сплести.
Да еще цацку корявую сверху натащили – диадему какую-то, ну чтобы волосья эти держались. Трандуил, мол, с такой ходит, а уж он в моде разбирается.
Только у него корона эта вроде как из золотых веток сплетена, а для Мэнди Домбур, кузнец их трестовский, выковал наподобие, но с пиками и шестеренками. Побогаче, чем у эльфа получилось, жалко только, что медная.
Но все равно Мэнди в ней настоящая королевишна: крутобедрая, пышнотелая, смачная, в общем, и силушкой не обделенная.
А Трандуил что? У него всей красоты одни брови и есть. Ну и ноги длиннющие. Хоть и худые, а ровные.
С такими-то ходулями и халаты ихние фильдеперсовые, что эльфы заместо нормальных шуб носят, хорошо сидят.
А когда на нее эту срамоту надели, то ужас что получилось: будто Трандуила в землю по колено вбили.
Конечно, будь такое на самом деле, Мэнди бы не расстроилась, но беда в том, что это был не противный эльф, а она. Так что пришлось чурочки к обуви приделывать, чтобы росту добавилось.
Вспомнив об этом, Мэнди совсем затосковала: любимые сапоги было жалко до беспамятства. Они ж из кожи олифантов, век бы не сносились. Но Торин Траинович приказали – и все, прощай сапоги. Подошву-то кайлом потребовалось дырявить, ничего же другое не брало.
Однако надо признаться, что глубоко в душе Мэнди была довольна тем, какой она стала, взгромоздясь на подпорки. Все же, как и многие женщины гномов, она стеснялась коротких ног, из-за которых их большие, но упругие зады казались низко опущенными. Была в этом какая-то великая несправедливость: женщины у гномов мало отличались от мужчин крепостью сложения, но вот почему мужские гномьи тылы всегда выглядели аппетитнее.
А как «нарастила» Мэнди ноги, сразу – бац, и у нее нарисовалась отличная жо…
На этой самодовольной мысли рассуждения Мэнди были прерваны паровозным гудком: машинист, увидев приближающееся начальство, заторопился оказать тому всяческое уважение.
Всю троицу обдало клубами пара, но если Торин Траинович и Мэнди отнеслись к этому спокойно, то человечек испуганно отпрыгнул, чуть не уронив фотокамеру.
«Ловко сиганул, худорослик. Так тебе и надо, – с долей мстительности ухмыльнулась Мэнди, – а то изгаляться вздумал: «мадам, прошу вас, дайте мне эльфа, томности, томности дайте. Храциозности больше, королевской элихаантности хочу». Тоже мне, хотельщик. Сам-то, небось, немочный, как этот Трандуил! И чего в нем только директор нашел?»
– О, господин Дубощит! Вы уже в образе! – Мэнди с неудовольствием отметила, как при виде их директора оживился тщедушный человечек. Он чуть ли не слюну пускал от восторга, разглядывая Торина Траиновича. – Как вам идет унисекс! О, конечно, в своем стиле вы такой брутал, но сейчас это нечто!
«Ага, вот именно – нечто! – Мэнди угрюмо окинула взглядом своего начальника, напялившего на себя не пойми что и тащившего в руках два хлипеньких сундучка. – Мало что нас, железнодорожниц, решили обрядить в балахоны и рога на голову понацеплять – форма, видишь ли, теперь такая будет, так и мужиков наших незнамо в кого превращают! Нет, все-таки любовь эта эльфийская до добра не доведет!»
Пока Мэнди мысленно ворчала (а кто бы стал вслух? Торин Траинович справедливы, но и на расправу скоры), фотограф заливался соловьем:
– Какая рекламная компания получится! Я просто в неописуемом восторге, господин Дубощит. Преклоняюсь перед вашей фантазией! Так и вижу эти афиши: «К мечте на всех парах!» И прекрасная фемина, – тут человечек опасливо покосился на Мэнди, – на фоне огромного огнедышащего чудовища…
– Это самый обыкновенный паровоз, – поморщился Дубощит.
– О, я знаю, но это такая аллегория: нежная дева, укрощающая дракона. А вот насчет вас, господин Дубощит, у меня родилась другая идея. Я запечатлею вас полуобнаженным. Раскрытая топка. Отблески пламени подчеркивают красоту перекатывающихся мускулов. Всякие блестящие хромированные штучки, которые, я видел, у вас там двигаются, будут шикарным обрамлением атласу смуглой кожи. Ах!.. – от избытка чувств фотограф закатил глаза.
– Блестящие штучки двигаются не у меня – это паровая машина, и к ней близко прошу не подходить: самое малое – порубит как жвала Унголиант, – человечек закивал, преданно заглядывая в глаза Дубощиту. – Сфотографироваться голым…
– По пояс, по пояс обнаженным… – залепетал фотограф.
– Голым сфотографируюсь. Только ты, когда у Трандуила Ороферовича в конторе снимать будешь, обязательно эту афишку оставь. Подсунь так, чтобы она непременно ему на глаза попалась.
– О! – глаза человечка стали такими же круглыми, как и его открытый рот. – А афишу с феминой? – осторожненько поинтересовался он.
– С Мэнди-то? – Дубощит на минутку задумался, а потом хмыкнул: – Ее тоже оставь. Представляю, как взбесится Транди…
Бета: Reddyx
Персонажи: ОЖП, Торин, Трандуил
Рейтинг: G
Жанр: AU (стимпанк), стеб, преслэш
Размер: мини, 1175 слов
Статус: закончен
Дисклаймер: все права принадлежат Д.Р.Р.Толкиену
Аннотация:
Примечание: цикл
читать дальше
– Улыбочку! – попросил (именно, что попросил – у Мэнди не забалуешь!) вертлявый человечек.
Мэнди кивнула, сейчас, мол, и тут же невольно набычилась: пряжка на груди (два скрещенных топора), поначалу так понравившаяся за схожесть с родовым знаком их клана (топор, воткнутый в череп дракона), теперь сильно раздражала. Красивая штучка, удерживающая блестящую тряпку на ее роскошной груди, при каждом вздохе препротивно втыкалась в эту самую грудь. А еще у нее с непривычки разболелась спина и от напряжения начали дрожать ноги.
Однако сама Мэнди упрямо продолжала считать, что все это незначительные пустяки по сравнению с оказанной ей честью – стать главной красавицей «Гномьих железных дорог».
Правда, передавая приказ начальника, Данина сказала что-то непонятное, что-то вроде «станешь лицом рихгламной кампании», но Мэнди было достаточно той неприкрытой зависти, что сочилась в голосе писарки, чтобы, ни о чем не спрашивая, сразу согласиться.
Увидев мелкого даже для людишек шныря, Мэнди приуныла: разве он сможет сфотографировать ее как надо? Чтобы красиво, чтобы мужики сразу штабелями падали...
Однако этот напомаженный фертик так ловко орудовал громоздкой для него коробкой фотографического аппарата, что вызвал у нее некоторое уважение. Даром что пустышка как мужик, но что, как и для чего Мэнди нужно будет сделать, он объяснил толково. Поняв, что от нее потребуется, Мэнди, разумеется, не пришла в восторг, но тщеславие перевесило недовольство.
Поэтому-то она и взялась старательно выполнять указания хлыщеватого фотографа.
И сейчас Мэнди честно попыталась завлекающе оскалиться, но из-за проклятой вспышки, ударившей по глазам, ничего не вышло. Нет, она утерпела: не дернулась, не выругалась и даже удержала губы растянутыми от уха до уха, но, судя по вскрику и последующему иканию брандахлыста с фотоаппаратом, вряд ее «улыбка» получилась ирааатической, как он того желал.
Во всяком случае, для людей, эльфов, да и для самих гномов, наверное, тоже.
Вот оркам она бы понравилась, уж они бы точно сочли ее возбуждающей. На этом месте Мэнди немного призадумалась: а действительно ли ей хочется такого внимания? Хорошенько все взвесив, Мэнди решила, что орки – это все же как-то слишком.
Нет, среди них были, конечно, интересные икзымпляры, и некоторые гномы, может, были бы и не прочь закрутить роман с орком, но, увы, в гномьем народе издавна царило стойкое нерасположение к таким связям. А старики вообще считали их чуть ли не извращенческими.
А как по Мэнди, так все эти воздыхания по эльфам нужно было объявить извратом.
Вон Торин Траинович, казалось бы, солидный гном, директор известного во всем Средиземье треста «Гномьи железные дороги», а творит всякие глупости из-за дрища этого бледномордого, Трандуила.
Ну тот, конечно, тоже не простой эльф – хай-ме-не-жер кар-по-ра-ции «Эльф-Аэро» («Потроха Мордора! Слова-то какие придумал, без галона эля и не выговоришь!» – в сердцах плюнула Мэнди), короче, начальник шарашки по воздушным шарам, дирижаблям-аэростатам всяким.
Но вот если хорошенько посмотреть, ну чего в этой бледной поганке-гнилушке красивого? Тощий, соплей перешибешь, ни тебе дерево, упавшее на рельсы, оттащить, ни колеса поменять без подъемника, ни болельщиков «Локомотива», сцепившихся с «Драконовыми крыльями», разогнать по углам.
А волосики эти беленькие, жиденькие (Мэнди злобно отбросила шелковистую платиновую прядь парика) – ни в дреды свалять, ни в косы сплести.
Да еще цацку корявую сверху натащили – диадему какую-то, ну чтобы волосья эти держались. Трандуил, мол, с такой ходит, а уж он в моде разбирается.
Только у него корона эта вроде как из золотых веток сплетена, а для Мэнди Домбур, кузнец их трестовский, выковал наподобие, но с пиками и шестеренками. Побогаче, чем у эльфа получилось, жалко только, что медная.
Но все равно Мэнди в ней настоящая королевишна: крутобедрая, пышнотелая, смачная, в общем, и силушкой не обделенная.
А Трандуил что? У него всей красоты одни брови и есть. Ну и ноги длиннющие. Хоть и худые, а ровные.
С такими-то ходулями и халаты ихние фильдеперсовые, что эльфы заместо нормальных шуб носят, хорошо сидят.
А когда на нее эту срамоту надели, то ужас что получилось: будто Трандуила в землю по колено вбили.
Конечно, будь такое на самом деле, Мэнди бы не расстроилась, но беда в том, что это был не противный эльф, а она. Так что пришлось чурочки к обуви приделывать, чтобы росту добавилось.
Вспомнив об этом, Мэнди совсем затосковала: любимые сапоги было жалко до беспамятства. Они ж из кожи олифантов, век бы не сносились. Но Торин Траинович приказали – и все, прощай сапоги. Подошву-то кайлом потребовалось дырявить, ничего же другое не брало.
Однако надо признаться, что глубоко в душе Мэнди была довольна тем, какой она стала, взгромоздясь на подпорки. Все же, как и многие женщины гномов, она стеснялась коротких ног, из-за которых их большие, но упругие зады казались низко опущенными. Была в этом какая-то великая несправедливость: женщины у гномов мало отличались от мужчин крепостью сложения, но вот почему мужские гномьи тылы всегда выглядели аппетитнее.
А как «нарастила» Мэнди ноги, сразу – бац, и у нее нарисовалась отличная жо…
На этой самодовольной мысли рассуждения Мэнди были прерваны паровозным гудком: машинист, увидев приближающееся начальство, заторопился оказать тому всяческое уважение.
Всю троицу обдало клубами пара, но если Торин Траинович и Мэнди отнеслись к этому спокойно, то человечек испуганно отпрыгнул, чуть не уронив фотокамеру.
«Ловко сиганул, худорослик. Так тебе и надо, – с долей мстительности ухмыльнулась Мэнди, – а то изгаляться вздумал: «мадам, прошу вас, дайте мне эльфа, томности, томности дайте. Храциозности больше, королевской элихаантности хочу». Тоже мне, хотельщик. Сам-то, небось, немочный, как этот Трандуил! И чего в нем только директор нашел?»
– О, господин Дубощит! Вы уже в образе! – Мэнди с неудовольствием отметила, как при виде их директора оживился тщедушный человечек. Он чуть ли не слюну пускал от восторга, разглядывая Торина Траиновича. – Как вам идет унисекс! О, конечно, в своем стиле вы такой брутал, но сейчас это нечто!
«Ага, вот именно – нечто! – Мэнди угрюмо окинула взглядом своего начальника, напялившего на себя не пойми что и тащившего в руках два хлипеньких сундучка. – Мало что нас, железнодорожниц, решили обрядить в балахоны и рога на голову понацеплять – форма, видишь ли, теперь такая будет, так и мужиков наших незнамо в кого превращают! Нет, все-таки любовь эта эльфийская до добра не доведет!»
Пока Мэнди мысленно ворчала (а кто бы стал вслух? Торин Траинович справедливы, но и на расправу скоры), фотограф заливался соловьем:
– Какая рекламная компания получится! Я просто в неописуемом восторге, господин Дубощит. Преклоняюсь перед вашей фантазией! Так и вижу эти афиши: «К мечте на всех парах!» И прекрасная фемина, – тут человечек опасливо покосился на Мэнди, – на фоне огромного огнедышащего чудовища…
– Это самый обыкновенный паровоз, – поморщился Дубощит.
– О, я знаю, но это такая аллегория: нежная дева, укрощающая дракона. А вот насчет вас, господин Дубощит, у меня родилась другая идея. Я запечатлею вас полуобнаженным. Раскрытая топка. Отблески пламени подчеркивают красоту перекатывающихся мускулов. Всякие блестящие хромированные штучки, которые, я видел, у вас там двигаются, будут шикарным обрамлением атласу смуглой кожи. Ах!.. – от избытка чувств фотограф закатил глаза.
– Блестящие штучки двигаются не у меня – это паровая машина, и к ней близко прошу не подходить: самое малое – порубит как жвала Унголиант, – человечек закивал, преданно заглядывая в глаза Дубощиту. – Сфотографироваться голым…
– По пояс, по пояс обнаженным… – залепетал фотограф.
– Голым сфотографируюсь. Только ты, когда у Трандуила Ороферовича в конторе снимать будешь, обязательно эту афишку оставь. Подсунь так, чтобы она непременно ему на глаза попалась.
– О! – глаза человечка стали такими же круглыми, как и его открытый рот. – А афишу с феминой? – осторожненько поинтересовался он.
– С Мэнди-то? – Дубощит на минутку задумался, а потом хмыкнул: – Ее тоже оставь. Представляю, как взбесится Транди…