Роковые красотки

---

До сих пор цепляет. И кинково

@темы: Клип

---

Парижские каникулы

Название: Парижские каникулы
Категория: джен
Жанр: фантастика, постмодернизм

Грамотно записанная больная фантазия
становится красивой сказкой…
(К сожалению, не моё)

«Андромеда» – не просто фешенебельный ресторан на одной из улочек старого Парижа. «Андромеда» – мечта очень и очень многих, но чаще всего мечта недостижимая.

За возможность поужинать там, любая восходящая звезда была готова на многое, если не на всё. Увы, заказать столик в этом ресторане было также легко, как стать космическим туристом.

Тайну притягательности «Андромеды» долгое время пытались разгадать сотни людей, но безуспешно.
Великолепной кухней, вышколенным персоналом, роскошным дизайном могли похвастаться многие рестораны, но не их названия произносили с замиранием сердца и легким трепетом в голосе.

Поговаривали, что причина заключалась в том, что даже после одного ужина в «Андромеде» человеку начинало несказанно везти в этой непростой жизни, и каждому хотелось подержать фортуну за колёсо, ведь от роковых случайностей и неудач никто не застрахован.

Правда, злые языки утверждали, что успех «Андромеды» заключался лишь в игре на человеческом тщеславии.

Дело в том, что интерьер ресторана, оформленный в греческом стиле — огромный зал, залитый светом, со сложной системой арок и столбов — очень напоминал амфитеатр. Только зрелища здесь устраивались самой публикой: каждый посетитель «Андромеды», за несколько минут прохода от двери до столика, пытался как можно искуснее сыграть небожителя. А чтобы роль стала звёздной «актёры» тщательно подбирали костюмы и… маски.

Но кое в чём злословы были правы – в этот ресторан приходили не поесть.

***

Как-то летним вечером в «Андромеду» вошла странная группка: две девушки, настолько похожие друг на друга, что могли быть только сёстрами, под руки вели слепую женщину.

Пока троица неторопливо двигалась за услужливым, даже подобострастным, официантом к лучшему в ресторане столику, их тщательно рассматривали и оценивали.
Результат был неутешителен для вошедших дам.

Завсегдатаи ресторана даже не трудились скрыть своё явное неудовольствие: девушки были одеты немодно и очень простенько, что не соответствовало пафосности ресторана, хотя глаз знатока сразу распознавал руку знаменитого дизайнера одежды.

Но в отношении незрячей дамы у почтенной публики случился настоящий шок. Мало того, что её одежда даже отдаленно не соответствовала высоким требованиям, предъявляемым к внешнему виду посетителей заведения, так ещё её физический недостаток (который сам по себе был пощёчиной эстетическому вкусу ужинающих) был демонстративно выпячен. Её, безусловно, обезображенные глаза были спрятаны под ужасающей чёрной повязкой, к тому же прикрывавшей половину лица.

По ресторану прокатилась волна негромкого, но яростного ропота:

– Какое неуважение! У меня пропал аппетит от этого зрелища! Пустить сюда нищенку? И куда только смотрит метрдотель?

– Ах, эти нувориши! Ни вкуса, ни такта, ни понимания. Неужели нельзя было использовать очки, с затемненными стёклами? Подобрать соответствующий наряд от кутюр, создав образ загадочности? Как можно так опуститься?

– Возмутительно.

Очевидно, что вошедшие не могли расслышать каждую реплику, лишь, может быть, почувствовать общую атмосферу. Тем не менее, каждое недовольное высказывание, каким бы тихим оно не было, вызывало легкое, но брезгливое искривление губ всей троицы.

Устроившись за столиком, дамы, не заглядывая в меню, сделали заказ.
После чего, старшая из них выудила из складок бесформенного балахона уродливое приспособление, похожее на весы ювелира, и принялась совершать непонятные, для окружающих, манипуляции.

– Ну, я всё взвесила и приняла решение… А что у тебя Кло?

Девушка изящным движением достала из сумочки рукоделие и переглянулась с сестрой. Та, молча, кивнула и из своего крохотного клатча извлекла огромные портновские ножницы, буквально швырнув их на стол с неподобающе громким стуком.

– Что же... Я поняла тебя, Ати, – слепая усмехнулся одними губами, – но «правосудие – это путь к гармонии» . Удивительно разумное высказывание для человека, наряжавшегося летучей мышкой. Холодная твердая сущность не должна вводить в заблуждение прекрасной живой плотью. Камень – камню.

Девушка, крутившая в руках моток, пропуская нить сквозь пальцы, кивнула, а вторая, которую слепая назвала Ати, деловито поинтересовалась:

– Меди или Бэзила? Или обоих?

Дама задумчиво постучала по полу кончиком меча, появившегося у неё в руках прямо из воздуха, и тем окончательно завладела вниманием всех присутствующих.

– Бэзила. Здесь слишком много зеркал – Меди может не утерпеть и поправить прическу. Кроме того, у неё к Анди… некоторая неприязнь. Конечно, виноват во всём Перси, а не Анди, но, между нами, Меди понять можно: неприятно, когда тобой пользуются, чтобы получить в супруги другую женщину.

Последние слова дамы были утонули в истеричных выкриках:

– Полиция! Полиция! Террористка!

– У неё нож! Мсье, да сделайте же, что-нибудь!

– Это не нож, а катана. Я не желаю быть фаршем для «чёрной мамбы».

– Вызовите, наконец, полицию, пока эта сумасшедшая здесь всё не разнесла…

В тот же миг двери в зал распахнулись, словно от порыва ветра, но окружающие облегченно выдохнули: в арку дверного проёма входил полицейский. Следующим вздохом дамы оценили достоинства стража закона: униформа, подчёркивающая потрясающую фигуру; длинные тёмные волосы, собраны в хвост, живущий своей собственной жизнью; зеркальные очки, которые так и хотелось сорвать, чтобы погрузиться в глубину глаз красавца.

Завораживающе грациозно он проскользил к столику виновниц скандала. Поклонился девушкам, почтительно приложился к руке дамы, и замер. Слепая повернула к нему голову и что-то шепнула. Немного – одно-два слова, но, видимо, этого было достаточно.

Полицейский всё так же упруго двинулся к центру зала. Там остановился, рассматривая окружающих с холодным равнодушием.

Официанты тут же попрятались, чего-то испугавшись.

Но потрясенно замершие посетители даже не заметили этого. Они сидели, затаив дыхание, как в опере, когда на сцене главный герой изумительным голосом исполнял арию, полную драматизма.

А полицейский, явно наслаждаясь произведенным эффектом, приподнял очки и обвёл взором зал, заглядывая в лицо каждому.
Все, кто желал и не желал, удостоились пристального взгляда жутких и прекрасных золотых глаз с узким вертикальным зрачком.

Наверное, от счастья посетители каменели, превращаясь в прекрасные памятники самим себе.

Через несколько мгновений в зале из живых остались только странная троица, полицейский, и официанты, расползающиеся из всех щелей тихо, но шустро, как тараканы.

Слепая безошибочно ткнула пальцем в одного из них:

– Передай хозяйке, что её ждёт Фемида, – и взмахом руки отправила его на кухню, отсекая заикающееся бормотание о том, что он не знает, как связаться с мадам Персей.

А затем, совершенно другим тоном – ласково-покровительственным – обратилась к полицейскому:

– О, мой дорогой, ты был великолепен, и знаешь это. И хоть я противница всех этих новомодных штучек, но тебе очень идёт этот костюм, мой Бэзил.

– Рад вам услужить, богиня, – василиск вновь припал к руке дамы в почтительном поцелуе.

– Я ценю это. Ступай. Скажи Медузе, что я соскучилась, пусть навестит меня в следующем столетии. Но обязательно в головном уборе – она вечно такая растрёпа… – дама неодобрительно изобразила шевелящиеся волосы горгоны.

Бэзил кивнул, польщённый приглашением, лихо отдал честь девушкам, мазнув взглядом по усеянному обрывками нитей столу.

Великолепные скульптуры, которыми был наполнен зал, не удостоились даже крупицы его внимания.

Не успел он уйти, как со стороны служебных помещений послышался быстрый перестук каблучков. Появившаяся в зале, удивительно красивая молодая женщина спешила к столику дам.

– Фемида, Клото, Атропос, – приветствуя их, молодая женщина приседала в реверансе, – для меня большая честь принимать вас. Почему вы меня не предупредили? Я бы позаботилась, о том, чтобы не случилось такого досадного инцидента…

– Здравствуй, Андромеда. Ты так замечательно выглядишь… И не переживай, дорогая, всё это такие пустяки. Просто немного устали и зашли отдохнуть и выпить чего-нибудь прохладительного. Мои девочки надумали обновить наряды, а где, как не в Париже, можно подобрать что-то достойное? Но все эти примерки – это так утомительно… Ах да, нас до сих пор не обслужили…

В мгновение ока на столе появились три стакана с прозрачной, словно хрусталь, водой, и маленькими кубиками льда.

– Прости, дорогая, что мы здесь немного… намусорили. Но ты не переживай: я уже связалась с Клио. Она с удовольствием освободит твой зал от этих… экспонатов. Ей всё равно пора обновлять выставочный фонд. Кстати, не подскажешь, где мы с девочками можем развлечься, когда приедем на вторую примерку?

От обычного для туристов вопроса хозяйка ресторана вздрогнула:

– Версаль?.. Лувр?.. Катакомбы?.. Центр Помпиду?.. – неуверенно перечисляла она, внимательно следя за самым неуловимым изменением выражения лица требовательной гостьи. – Елисейский дворец?..

Фемида нахмурилась:

– Может тогда уж сразу Верховный Суд?

– Диснейленд?.. — в голосе Андромеды уже откровенно звучали слёзы.

И в этот раз ей повезло – обе девушки, растеряв чопорность, дружно захлопали, а их мать удовлетворённо улыбнулась:

– Да-да, конечно, Диснейленд! И непременно инкогнито…

@темы: Джен, Текст, Ориджинал

---

Лунный цикл. Часть 1

Название: Притяжение Луны
Жанр: кроссовер
Тип: джен
Размер: Мини
Статус: Закончен
Дисклеймер: Все права у Дж.Роулинг и Л. Гамильтон
-1-

Он лучше других знал, что нарушать установленные предками правила нельзя, какими бы глупыми те не казались.
И все-таки не мог удержаться: она всегда пахла так, что Геклин умирал от желания отведать, попировать, насытиться ею вдоволь. Невзирая на смертельный риск.
Скорее наоборот, рискованная авантюра будоражила, разгоняя осеннюю вялость и апатию.

Загадка. Вот что не давало покоя королю. Чем одна человека могла угрожать целому народу? Кроме того, конечно, что она их видела. Понятно, что вероятность гибели от руки Видящей намного выше, чем просто от человеков, но в пророчестве явно говорилось о чем-то другом.
Обязанность короля – защищать свой народ, и поэтому Геклину жизненно необходимо было понять, чем же так опасна эта человека, чей одурманивающий аромат, лучше которого король не слышал, будил в нем странные желания.

Его подданные в прошлый закат справили ритуал прощания с солнцем и потихоньку впадали в спячку, один за одним. И только в короле бурлила энергия, подогреваемая нетерпением: ему очень, очень нужно было повидать человеку. Она ведь не приходила в их лес двенадцать рассветов!
Это было непонятно, это раздражало и, если честно, беспокоило. Мало ли что с ней могло приключиться: заболела, забрали куда-нибудь далеко.
В конце концов, ее кто-нибудь мог съесть. Человека чем-то притягивала к себе все волшебные создания.
Сами кьюпи хоть тесно не общались с другими эльфийскими народами, но сплетни выслушивали и разносили с удовольствием. И в первую очередь своему королю.

В прошлый раз дурачки-пикси хвастались тем, что утащили нелепые гили человеки и подвесили их на потолке. И человека до самого заката ходила босиком. А перед этим – они сгрызли ее ягодные бусы и заплевали косточками кровать.
И все ради того, чтобы человека их заметила. Но она, кажется, на них даже не сердилась. Правильно: чего на безмозглых пакостников внимание обращать?

Вот брауни – это уже серьезно. Эти своей услужливостью могли человеку обольстить. Она ведь хорошая: отгоняла их, кьюпи, от себя и других человеков, но вреда не причиняла. А значит и этих убогих ушанов пожалеет непременно.
В груди что-то неприятно заворочалось: незаметно для себя король уже начал считать эту человеку своей. Добычей своей, то есть.

И вдруг она куда-то улизнула. Что, рассуждая логически, должно было радовать короля – пророчества не врут, но он… скучал.
Поэтому, услышав гулкое гудение своей человеки, Его величество Геклин VI, позабыв всякую осторожность, помчался туда, на звук.

Лететь Геклину пришлось долго, а на подлете его еще и оглушило: вместе с его человекой было много других, и все они жутко шумели.
Хотя голос его странной человеки все равно был нестерпимо громче остальных, причиняя уже настоящую боль.

Но хуже всего, что гудение человеки раздавалось отовсюду и Геклин растерялся. Дезориентированный, оглохший, он совсем утратил бдительность, за что сразу же поплатился: страшный удар выбил весь воздух из груди и король, кувыркаясь, рухнул вниз.
«Сниджет? – было его последней мыслью. – Откуда он взялся? Они же исчезли после…»

-2-

Королю снился прекрасный сон: он, раскинувшись, нежился в волшебном нектаре. Теплом, одуряюще сладком.
Блаженствуя, Геклин лениво пошевелил крыльями и хихикнул: крохотная волна мягко защекотала спину.

«Я потерял тело, а душа упорхнула в Зеленую страну», – эта мысль Геклина не напугала, ему было слишком хорошо.

– Совершенно очевидно, что он жив. И даже вполне здоров, – приятный, чуть хрипловатый девичий голос прервал эйфорию короля. – Даже не пришлось брызгать росой, собранной с Клещевидной Ауренции. Надо написать папе, что лечить ушибы у мозгошмыгов можно обычной кровью. Он обязательно расскажет об этом у себя в газете…

Разглядеть дикарку, так оскорбившую его народ, не удалось: из-за слипшихся ресниц король попросту не смог открыть глаза. Это вывело его из себя до такой степени, что Геклин позабыл о манерах:

– Мозгошмыги?! – вскричал он возмущенно. – Мы кьюпи! Кьюпи, невежда! Благородный магический народ… – и захлебнувшись чудесным ароматом, застонал: – Кровь?.. Кровь видящей человеки?

– О, это не так. Я не маггла, я – волшебница. И мой папа волшебник. И мама. Только ее забрали нарглы. Не те, которые у меня вещи воруют, а настоящие.

– Что? – смятенный начинающим сбываться пророчеством, король потерялся в собственных мыслях.

– Я волшебница, ведьма. Полумналавгуд. Если тебе, конечно, интересно разговаривать с настоящей волшебницей.

Спокойная отстраненная вежливость Полумны, державшейся с поистине королевским достоинством, отрезвила Геклина, заставив устыдиться. Хотя он по-прежнему не понимал, как такое могло случиться.

– Геклин VI, король кьюпи, – представился он и тоскливо добавил: – Пока еще.

– Ой, я не узнала вас! Мне очень приятно, ваше величество. Вы чего-нибудь хотите?

– Я… Мне нужно выбраться отсюда, кровь загустела и сам я не смогу… И еще – умыться.

Что-то зашуршало, потом короля вздернуло вверх и ему пришлось пережить несколько унизительных моментов. Однако Геклин должен был признать, что ничего плохого чело… Полумна не хотела, она просто выполняла его просьбу.

– Ох, – дернулся король, когда грубая мешковина продрала кожу.

– Простите, ваше величество, это самый мягкий лоскуток, из тех что у меня были.

Король величественно кивнул, принимая извинения, и открыл глаза.

– Ой!!!

Увидев стремительно надвигающуюся желтую стену, король резко отшатнулся. Мокрые, ставшие тяжелыми и неуклюжими крылья, потянули назад, и Геклин хлопнулся на пол, сильно ударившись головой.

-3-

– Осторожней, ваше величество, не надо так жадничать, а то захлебнетесь. Это будет крайне безответственно по отношению к вашему народу – бросить их и умереть.

Почувствовав, что стебель с живительной влагой ускользает, король, все еще ведомый инстинктами, решительно потянул его на себя… и разом очнулся.

В глазах у него двоилось, а иногда даже троилось. Но не так, как бывало, когда он перебирал лишку верескового меда.
Сейчас картинки множились, но они были разными. На одной по-прежнему колыхалась желтая стена, а с другой на него смотрела девушка с белоснежными волосами. Не хрупкая, бескрылая. И прекрасная. Иной непривычной глазу кьюпи красотой, но у короля перехватывало дыхание, и он проваливался в ее удивительные глаза: мерцающие, изменчивые, прозрачные как вода перед зимним солнцестоянием.
Иногда, и совершенно внезапно(!), картинка вспыхивала, и тогда король видел магический силуэт девушки, заставляющий морщиться от нестерпимого золотистого сияния.

– Ты ошибаешься, Полумналавгуд. Ты не ведьма, ты – фейри. Могущественная фейри. Но к своему стыду, должен признаться, что не могу пробиться через наведенный гламор и понять к какому роду эльфов ты принадлежишь.

Полумналавгуд слушала короля с совершенно безмятежным лицом, чуть склонив голову набок.

– Даже умеющие магичить человеки, делают это специально. Они прикладывают неимоверные усилия, чтобы что-то увидеть или сделать. А ты, Полумналавгуд, тратишь силы на то, чтобы не слишком видеть магию и ее создания.

Под самый конец речи королю пришлось зажмуриться – Полумналавгуд кивнула, и яркий золотой свет ударил по глазам.

– Забавно. Мне всегда говорят, что я странная, но это ничего. Зовите меня Луни, ваше величество, – ответила она невпопад. Казалось, что одновременно с королем, девушка слушала и кого-то еще. У Геклина это вызвало некоторое раздражение, он ни с кем не желал ее делить.

– С радостью, Луни. – Король немного поколебался: давать разрешение на личное имя – это очень… личное, но все же решился. – Тогда и ты называй меня Лин.

Луни кивнула, будто ничего естественней, чем называть друг друга по имени, и быть не могло, и снова принялась рассматривать короля.

Он же почувствовал неловкость. Несмотря на то, что Геклин не так давно купался в крови Луни буквальным образом, его снова стала мучить жажда. Король покосился на стебель, через который Луни его кормила, и вздрогнул. Тонкий, но прочный стебель лежал на полу, и с него успела набежать небольшая лужица… огня. Пляшущего, расплескивающегося, лопающегося красивыми золотыми всполохами огня.

Будто во сне Геклин опустился на колени и зачерпнул немного из лужицы, сложив ладонь ковшиком.
Волшебный вкус обласкал небо и сладкой волной прокатился по всему телу. Геклина даже слегка встряхнуло.
Даже наверняка встряхнуло – разум очистился, словно эта волна промыла его. И тут же сильнейшая боль пронзила затылок короля. Не желая демонстрировать свою слабость, он прикусил губу и закрыл глаза.

И тогда пришли видения. Под сомкнутыми веками проносились странные образы, никогда не виденные им лица, события, о которых король не слышал даже в преданиях.

Геклин не просто видел то, что происходило давным-давно, он переживал это: рождался, жил, умирал и рождался вновь – в нем проснулась память рода.

А когда все закончилось, король остро пожалел, что не может повернуть время назад, и снова стать пусть полуразумным, зато беспечным существом, для которого самая большая беда – проспав, остаться без завтрака.

-4-

Что-то с ним было не так, но в сутолоке мыслей и чувств, Геклин не мог вычленить что именно.

А возможно, что все было так, просто мешал хаос, что остался в его голове после восстановления памяти.
В любом случае, на разбирательства не оставалось времени: нужно было как можно быстрее принести обет будущей королеве Благого и Неблагого дворов, Повелительнице Полых Холмов.

– Наследница! Я – Лин, четвертое воплощение короля Гек народа кьюпи, отдаю себя в полное рабство. Я знаю, что мое служение стоит недорого, и уж точно не искупит нашей вины, но это все что у меня есть. Моя жизнь принадлежит тебе.

Преклонив одно колено, как предписывал этикет, все же он был королем, а не обычным кьюпи, Геклин опустил голову так, что уперся подбородком в грудь – стыд за содеянное предками физически пригибал его к земле. Мимолетно и равнодушно удивился тому, как отросли волосы: раньше они прикрывали только уши, завиваясь веселенькими кудельками. Теперь же волосы распрямились, и, вероятно, стали доставать до плеч.

– Ты хочешь со мной дружить, ваше величество Лин? Да, это было бы довольно приятно.

Геклин перевел дыхание – Наследница благосклонно приняла его клятву, не потребовав жизни всех кьюпи.

– Скоро обед в Большом зале. Знаешь, я не люблю тыквенный сок, но может он вкусен для мозгошмыгов?

Благодаря проснувшейся памяти, Геклин знал, что предпоследняя Наследница королевских тронов сидхе тоже не отличалась кровожадностью или ненужной жестокостью. К сожалению, именно это ее и сгубило. Сгубило их всех.

Посчитав добросердечность слабостью, ее предали те, кто клялся быть ее опорой, кто должен был беззаветно служить ей, не рассчитывая на благодарность, и уж тем более, не преследуя свои собственные корыстные интересы.
Гордыня, жадность, глупость застила им глаза, и, видимо, лишила разума. Только этим Геклин и мог объяснить причины, которые толкнули их на страшное преступление.

Всех ренегатов постигла страшная кара. Проклятье сидхе королевской крови – это проклятье самой Магии.
И каждому клятвопреступнику воздалось по мере его вины.

Стражи Наследницы потеряли душу, плоть и посмертие, превратившись в Безымянных: существ, вымораживающих и выпивающих любую радость жизни, и наводящих ужас даже на сильнейших магических созданий. Вечные палачи и вечные изгои.
Но стражи хотя бы были сидхами-одиночками, а вот другие участники заговора – правителями низших фейри. И наказание Магии коснулось не только их, оно легло на целые народы.

И теперь Наследница пригласила его, короля кьюпи, разделить с ней пищу, снимая, тем самым, с его соплеменников часть проклятия.
Не удивительно, что самоконтроль Геклина разлетелся вдребезги.

– Да, моя госпожа!

Не в силах сдержать бурную радость, он стремительно взмыл вверх.
И чуть не упал. Его почему-то плохо слушались крылья. Да и зрение, сыграло новую шутку: картинка перестала дрожать и троиться, зато все предметы сильно уменьшились.

Он неловко приземлился и растерянно взглянул на Наследницу.

– Ваше величество попал под вырастай-дождь? Ну, знаешь, такой, от которого растут всякие грибы и ягоды. Потому что ты вырос, ваше величество Лин. Где-то на фут, я думаю.

Геклин похолодел. Как же он сам не догадался: частично сняв проклятье и приняв под свою руку, Наследница щедро одарила его. Разумеется, он сразу прибавил в росте и магии. И существенно. Тело пока не перестроилось, но это пустяки. Со временем все придет в норму.

Вот только как он будет питаться? Наказание, когда-то наложенное на кьюпи, изменило их, сделав очень-очень маленькими и невидимыми для людей. Они с легкостью залетали к человеку в ухо и спокойно кормились.
Теперешний Геклин слишком велик и попросту не сможет пролезть. Да и сама мысль о такой еде…

Король брезгливо скривился: было неприятно, что он, разумное существо, паразитирует на других разумных, как какое-то насекомое – мошкара или клещи.

И только сейчас до него дошло, почему остальные – нексы, пикси, брауни, бросали на них презрительно-насмешливые взгляды. Хотя и сами паразитировали на людях. Но они не были кровососами и не питались человеческой плотью.

От кошмарного осознания этого факта Геклин замер в отчаянии, но Наследница не позволила тратить время на бесполезные терзания.

– Я должна поторопиться. Можно я тебя словлю, ваше величество? Я знаю, что ловить кого-то без его позволения – некрасиво, а я не хочу выглядеть грубиянкой.

– Да, моя госпожа, спасибо за великодушие.

Большая, красивая и по-прежнему вкусно пахнущая ладонь Наследницы опустилась прямо перед королем, и он смело взобрался на нее, уцепившись за большой палец.
Однако у Геклина захватило дух, когда Луни пересадила его к себе на плечо и отправилась в Большой зал.

Сидеть на ее плече было страшновато, и он осторожно ухватился за дубинку, заложенную за аккуратное ухо Луни.
Геклин не исключал, что Наследница сочтет его поступок бесцеремонным или даже наглым, но она была все так же безмятежно доброжелательна.

– Мне кажется, что другие мои друзья не увидят тебя, ваше величество Лин. Они волшебники, но почему-то не видят мозгошмыгов и думают, что вас не существует. Жаль, конечно, что это так, но ты не переживай: я дам им свои астрально-спектральные очки и они узнают про тебя. А потом, когда поверят, будут видеть и глазами. Это как с фестралами. Некоторые маги сначала их тоже не видят, а потом, когда нарглы украдут у них кого-то из близких – начинают видеть.

Нельзя сказать, что Геклина обрадовало предстоящее знакомство с людьми, но он не посмел оспаривать решения Наследницы Благого и Неблагого тронов.
И потом ему было любопытно взглянуть на счастливчиков, допущенных в свиту будущей королевы темных и светлых сидхе.

Впрочем, это не было чистым любопытством. Скорее всего, клятва пробудила былые таланты короля.

-5-

Шум в Большом зале стоял оглушающий. Нет, люди почти не разговаривали, но они громко жевали, скрежетали, гремели.

Все это было крайне неприятно Геклину, возможно даже болезненно, но от Наследницы волнами исходило умиротворение: она властвовала в этом маленьком королевстве. Хотя, к изумлению Геклина, люди не замечали этого.

Он мысленно пожал плечами: возможно, что волшебники малоразумны или слишком слабы, а возможно, Наследница гламором скрыла свою мощь.
Сидхе были божествами, и с их могуществом могли сравниться только их ум и коварство. А короли и королевы сидхов, превосходили в этом своих подданных, так с чего ему, королю низших эльфов сомневаться в решениях Наследницы?

– Это Ронуизли. Когда он был маленьким, ему на голову упал морщерогий кизляк. Бедняжка так перепугался, что от страха чихнул и забрызгал все вокруг коричневой краской. Поэтому Ронуизли грязный. Гермионагрейнджер, – Луни указала на человеческую девушку с запутанными волосами, – следит, чтобы кизляки больше не подобрались к нему. А еще заставляет Ронуизли мыть руки и лицо. Плохо, что она не знает – следы морщерогих кизляков нельзя смыть водой. А это, Гаррипоттер, он мой первый друг. Он хороший. И видит фестралов.

Голос Наследницы сладко журчал, и Геклин окончательно уверившись в том, что она пока не хочет раскрывать инкогнито, занялся тем, чем ему и полагалось – сбором информации. При Благом, да и при Неблагом дворе кьюпи всегда были личными шпионами королей.

И коль королевская кровь сидхе снова вернулась в этот мир, то и для кьюпи пришла пора вспомнить о том, кем они были.
Геклин почти с наслаждением принялся исполнять давно забытые обязанности.

Первым делом он тщательно изучил всех, кто входил в ее свиту. Для этого, он, перебираясь со стола на стол, ловко лавируя между мелькающих рук, кусков пищи, непонятных предметов, вплотную приблизился к каждому из них. Вгляделся в магическую суть, попробовал запах, вкус кожи.
Конечно, для полного и подробного анализа нужна была еще и кровь, но брать ее король не решился.

Самым необычным в свите Наследницы был человек по имени Гаррипоттер. Сначала он привлек внимание своим запахом: резким и крайне неприятным. Это был запах болезни, скорее всего, отравления.
Гаррипотттер пах так, будто его долго поили ядом, и его тело уже привыкло к этому, ослабев от попыток вывести гадость.

Если это было правдой, то такая живучесть вряд ли была нормальной для чистого человека. Скорее всего, в его крови была примесь какого-нибудь магического создания, но даже если у Геклина и была бы возможность пробовать ее, он ни за что бы не стал этого делать. Слишком уж отвратительно вонял Гаррипоттер, а король своему носу доверял.

Магически этот человек был довольно слаб, однако на нем чернела метка змеегоблина.
Кьюпи о магии змеегоблинов знали немного, но по ощущениям короля это было что-то наподобие эльфийского «поцелуя смерти», которым отцы одаривали своих новорожденных наследников, чтобы впоследствии воплотиться в них.

Именно несуразица и насторожила Геклина. Совершенно точно, Гаррипоттер не был даже квартероном змеегоблина, тогда почему тот отметил человека как своего потомка?

Король решил, что разберется с этим позднее. Сейчас его больше интересовал Ронуизли.

Вот в нем, безусловно, текла эльфийская кровь. Конечно, это произошло очень-очень давно, да и кровь корнуэльских красных пикси далеко не благородная, и все же короля удивило, что кто-то из эльфов не побрезговал спариться с человеком.

С магической сутью Ронуизли тоже было не все понятно. Светлый, человеческий слой был истончен, светясь прорехами, и только оранжевые заплатки магического слоя пикси не давали ему окончательно исчезнуть.

В общем, то, что магия Ронуизли иссякала – было удивительным явлением. Бессмертные фейри могли истаивать по собственному желанию. Точнее, по собственному нежеланию существовать дальше.
Но непохоже, что этот человек желал остаться без магии, а она, тем не менее, таяла.

Понять, что такое Гермионагрейнджер Геклин не успел: молодой брауни, показавшийся королю и оставшийся невидимым для остальных, попытался схватить его за руку.

– Король крошек-фей не может находиться здесь, Типпи унесет крошку-фея из Хогвартса.

– Приглядись, глупый брауни! Посмотри хорошенько и поймешь, что нанес оскорбление прощеному роду эльфов.

Брауни распахнул свои и без того огромные глаза и задрожал.

– Типпи умоляет, сира короля, попросить за нас. Домовое рабство – страшное наказание для свободных духом эльфов. Домовики почти перестали рождаться, а те, кто рождаются – не в своем уме, король, сир. Только проклятье не позволяет домовикам покинуть этот мир насовсем. Типпи для вас сделает, что угодно – попросите Наследницу… – рыдая, брауни ловко бился головой о большое блюдо с мясом, одновременно успевая выкручивать себе уши.

– Нет, брауни, – Геклин был расстроен, но не мог поступить иначе. – Я сочувствую тебе и твоему народу, но – нет. Просить за твой народ я не стану, как не просил и за свой собственный. Я поклялся служить Наследнице, как моей госпоже, надеясь тем самым хоть мизерно, но возместить причиненный нами ущерб. Непоправимый урон, который мы нанесли Магии, решив, что можем диктовать свои условия ее любимым детям. Пусть все идет так, как и должно. У каждого из нас свой путь, своя ноша.

Завывая не хуже баньши, брауни исчез. Геклин тряхнул крыльями, избавляясь от горького осадка оставленного этим разговором.

Повернулся, чтобы продолжить свое дело и застыл, неприлично открыв рот: он вдруг увидел Наследницу.
То есть Геклин знал, что Полумналагуд Наследница Благого и Неблагого тронов, но только сейчас разглядел это и выпал из реальности, любуясь будущей королевой всех сидхе и фейри.

Белоснежные волосы, доходящие до середины спины, полные губы, большие глаза трех оттенков голубого, все это досталось Луни от благих.
Но в противоположность им она была не высокой, не плоской, не узкобедрой. Красивой как человек. И это уже было наследием неблагих.

Полумналавгуд была прекрасна.


И это видел не только он!


-6-

Зеленый человек!

Геклин даже моргнул, но ничего не изменилось: нескладный, еще не взрослый, но уже и не ребенок, тот не просто светился яркой зеленью лета – его магическая суть и представляла ажурный узор из веток, травинок, листвы.

Кто-то из человеческих детей толкнул Зеленого человека и извинился: «Прости, Лонгботтом».

Геклин запомнил имя Зеленого человека, под которым он пришел в этом мир, и сильно задумался: Наследница своей силой оживила и призвала того, кто был легендой даже для фейри. Почему? Что происходит в этом мире?

Полностью перейдя на магическое зрение, Геклин оглядел весь Большой зал и присвистнул: все оказалось куда как сложней и интересней, чем он думал.

В основном, в Большом зале находились люди с той или иной степенью одаренности в магии. Но были среди них и потомки магических созданий, и даже полукровки проклятых эльфийских родов.

Вон за отдельным столом сидело двое взрослых гоблинских полукровок.

Один – ничем не примечательный, и, судя по оттенку коричневого, из низшего клана мастеров.
А вот второй представлял загадку.

Его яркая человеческая магическая основа была «забрызгана», как это называла Луни, серебром.
Будь это наследием Холода, то человеческий слой должен был бы равномерно окраситься в серебристо-серый, ведь даже малейшей капли крови сидхе хватало на то, чтобы полностью переродить слабую человеческую магию. Но нет, это были отдельные, четко очерченные вкрапления, переливающиеся всполохами.
Гоблинский слой же полукровки отливал сиянием высших шаманов.

Получалось, что в этом существе была заключена огромная сила. И она была полностью запечатана змеегоблином.
Скорее всего, тем же, что подарил Гаррипоттер свое воплощение.

Геклин задумался: ему обязательно нужно было узнать имя полукровки, чтобы с помощью кое-каких ритуалов разобраться в этом хитросплетении.

– Профессор Снейп очень рассердился, когда я спросила про венерианскую мухожорку. Он закричал, чтобы я не забивала другим ученикам головы разной чепухой. По-моему, он испугался. Сказал бы, что у него нет ее усоглазиков, или, что не хочет варить зелье Расплетения. Нет-нет, ничего страшного, если он считает, что оно не нужно, значит, не нужно. Но все равно, забавно, когда он утверждает, что венерианских мухожорок не существует.

Геклин поклонился Наследнице, благодаря за подсказку. За две подсказки.

Ему было немного стыдно, что кроме полукровки Снейп он не разглядел других опутанных змеегоблином. Таких было не так уж много, с десяток не больше, но черная паутина, идущая от укуса, уже полностью отравила их магию.

Вот теперь Геклину стало немного понятней происходящее.

Король змеегоблинов, возродившийся через сотни веков, решил, что этот мир принадлежит ему.
Но у Магии свои законы, и она пробудила кровь королей сидхе – извечных противников истинных гоблинов.
Между ними обязательно начнется война.

И в результате, настоящий магический мир наконец-то очнется, вернувшись к первозданному виду.
Проклятья падут, но для этого им, проклятым, придется постараться – лишь в опалительном огне великой войны они смогут очистить свои имена и свою магию.
Однако это коснется не только их.

В войну будут втянуты все магические расы, все, кто наделен хоть толикой божественной силы, и каждый будет заново взвешен и оценен по их поступкам.
И после, когда снова восстановится великое равновесие Темных и Светлых, кто-то станет могущественней, чем был, а кто-то, возможно, и исчезнет совсем.

Последнее уже не волновало Геклина: Наследница была бы справедливой и заботливой правительницей для всех.

Что касается свиты, то Луни и вовсе была щедрой госпожой. Геклин был совершенно уверен, что никто из смертных, входящих в ее свиту не погибнет на этой войне, а бессмертные…
Впрочем, на этом месте Геклин остановился в своих рассуждениях, не желая загадывать, оставив будущее будущему.

А в настоящем, он проголодался и с удовольствием вгрызся в сочный, сладкий плод яблоневого дерева, из всех сил стараясь не зачавкать от наслаждения.
Да, она очень добрая, его госпожа Луни!

запись создана: 04.05.2014 в 23:39

@темы: Гарри Поттер, Фанфикшн, Мерридит Джентри, Лунный цикл, Текст

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Узник дома Блеков

Название: Узник дома Блеков
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Сириус Блек, Гарри Поттер, Волдеморт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G

1. Больше не будет шрамов

Проворные, ловкие пальцы чуть поднажали и упрямая шестеренка встала на место. Сириус полюбовался на свою работу: пузатенький красный паровозик выглядел как настоящий.
Движение рычажка и паровозик сначала обиженно запыхтел, выпуская клубы пара, а потом басовито загудел.

«Тш-ш-ш!» – Сириус испуганно обернулся к спящему крестнику. Тот продолжал сладко посапывать в подушку и Сириус облегченно вздохнул.

Гарри постоянно мучили кошмары. И хотя многочисленные доктора хором утверждали, что годовалый ребенок не мог ничего запомнить, Сириус знал, что во сне крестник каждый раз переживал смерть родителей.

Вспоминая о смерти друзей, Сириус всегда винил себя: слишком легкомысленно отнесся к их страхам. Вернее, к страхам Лили. Джеймс лишь шел навстречу любым желаниям обожаемой жены, тем более, когда дело касалось их единственного сына.
И когда Лили потребовала от Джеймса уехать в Америку, Сириус даже поссорился с друзьями.

Он даже подумать не мог, что горстка сумасшедших, возглавляемых «лордом Волдемортом» действительно представляет опасность. Успешный инженер-изобретатель Сириус Блек не понимал и не верил, что кто-то всерьез может выступать против прогресса, против машин и механизмов, облегчающих людям жизнь.

В отличие от самозванца Волдеморта, Сириус Блек был настоящим лордом, как, впрочем, и Джеймс Поттер. Однако они прекрасно понимали, что сам их мир стремительно преображается в нечто новое, а паровые омнибусы, подземные омнибусы на механическом ходу, телеграф, дирижабли и монопланы – лишь знаки перемен.
И пускай происходящие перемены не всем придутся по душе, но они неизбежны.

Несмотря на консервативность, британское общество потихоньку привыкало к новому ритму времени, выстукиваемому паровозными колесами.
Лишь небольшая кучка ненормальных считала, что они смогут повернуть время вспять. «Машины несут смерть, – говорили они, – и мы остановим их».

Они называли себя «пожирателями смерти», но на самом деле были ее сеятелями. Руководимые своим предводителем Волдемортом, ПСы взорвали готовящийся отчалить цеппелин.
«Это был акт милосердия», – заявили они, убив больше пяти десятков человек. Точнее, пятьдесят три человека. Из пятидесяти четырех.

Единственным выжившим в той трагедии оказался сын Джеймса и Лили – Гарри Поттер.

Сириус оплакивал друзей, но был безумно счастлив, что у него хотя бы осталась их частичка. Маленькая, потерявшаяся в своем горе, но оставшаяся на этой земле копия Джеймса Поттера.

И ничего, что острый кусок обшивки причудливым зигзагом рассекший лоб ребенка, навсегда оставил шрам на его чудесном личике. Гораздо страшнее были шрамы невидимые, те, что искорежили душу и сознание Гарри.

Однако главному из клики убийц этого было мало и он объявил несчастного ребенка своим личным врагом: маленький Поттер, дескать, «пренебрег великим даром лорда Волдеморта».

Проклятый псих во всеуслышание поклялся, что лично убьет ребенка, а Сириус самому себе – что никогда не позволит этому случиться.

Чем бы для этого не пришлось пожертвовать.
И Сириус уже знал, чем придется пожертвовать ради крестника.

Железные двери, кованые решетки на окнах и не одного человека, кроме него, Сириуса, рядом с Гарри. Живые предают. От жадности, по глупости, от безысходности или трусости, неважно.
Люди предают, механизмы – нет. У Гарри будут самые надежные слуги в мире.

А друзья, приятели, товарищи по играм? У Сириуса заныло сердце: он вспомнил каким шумным и общительным мальчишкой был он сам.

Нет! Пока Гарри грозит опасность лучшим (и единственным) его другом будет он, Сириус. Только так он убережет своего ненаглядного мальчика от новой боли и новых шрамов.

2. Одним взмахом

С того времени как погибли Джеймс и Лили прошло десять лет, террорист-психопат Волдеморт куда-то исчез, его сподвижники притихли, но Сириус по-прежнему боялся за жизнь малыша, и не выпускал его из своего дома-крепости.

«Фиделиус» – хитроумная система механизмов, придуманная Сириусом – должна была не только предупредить о незваных гостях, но и задержать их вторжение, если те, конечно, надумают ворваться в дом Блеков.
Который, как известно, был сверху до низу начинен всевозможными ловушками – издавна Блеки славились как изобретательскими талантами, так и истовостью в защите своей собственности.

А потому теперешняя главная ценность Блеков, Гарри Поттер, и превратился в маленькую принцессу, заточенную в башне, охраняемую злобным драконом Сириусом.

«Не принцессу – волшебника Гарри Поттера», – Сириус усмехнулся.

Его крестник и, правда, был настоящим волшебником. Он придумывал удивительные истории и заставлял в них поверить. Сириусу иногда казалось, что действительно существует другой мир, с колдунами и ведьмами.

Мир где он, Сириус Блек, волшебник и ничего не знает о двухцилиндровом паровом двигателе, зато может превращаться в собаку. А еще гонять по небу на загадочном мотоцикле, который вообще-то обычный, пусть и незнакомый Сириусу механический аппарат, но чудной: взлетает за счет силы заклинания – магической силы слова.

В этом странном мире здоровенный и глуповатый молочник Рубен, каждый четверг оставляющий флягу с молоком и бидончик со свежими сливками у подъемной решетки – полувеликан Рубеус Хагрид. У него такая же косматая грива и густая борода, как и у Рубена, но он колдует зонтиком и ведет занятия в волшебной школе.

А сам Гарри – будущий великий волшебник. Избранный. Тот, кто сможет уничтожить главного злодея всего магического мира – Лорда Волан-де-Морта.

И Сириус не сомневался, что у маленького лохматого мальчика в очках это получится. Одним взмахом волшебной палочки.

3. Совсем как настоящие

Гарри прицеплял последний вагончик, когда за дверью противно проскрежетало, а затем раздался механический голос одного из их домашних автоматонов: «Гарри Поттер, сэр. Откройте дверь Добби. Добби п-п-п-принес п-п-подарок Сириуса Блека, сэ-э-э-э-а-а».

Гарри улыбнулся. Он любил Добби, несмотря на то, что тот был неловким слугой: не мог открыть дверь, заикался, спотыкался на ровном месте. Другие автоматоны шустро шевелили шестеренчатыми руками, лапами, колесами, быстро осваивались с новыми устройствами в доме, были тихи и незаметны. Но Добби….

Добби был несовершенным. Это очень раздражало крестного, он все время хотел исправить этот автоматон или вообще разобрать его на запчасти.
Но Гарри каждый раз просил Сириуса этого не делать – ему нравился Добби таким, каким он был. Испорченным, неправильным, непохожим на других, капельку живым.

Открыв дверь, Гарри посторонился и впустил слугу, крепко прижимающего к хромированному туловищу большой ларец. Согнув, как кузнечик, тощие хромированные конечности, коленками назад, Добби торжественно водрузил подарок на стол.

Любопытный Гарри сразу сунул нос в ящик и даже задохнулся от восторга: она была доверху набита механическими болванчиками. Большими, средними, маленькими и очень маленькими. Толстыми, худыми.

Куколки были такими разными, и их было так много, что у Гарри захватывало дух.

Правда, у них пока еще не было одежды, волос и даже лиц, но зато они умели ходить, садиться, кивать, поднимать и опускать ручки.
Куколки были как живые!

На время позабыв о железной дороге, Гарри стал придирчиво рассматривать фигурки, раскладывая их в отдельные кучки по понятному только ему принципу.

– Добби! – Блестящие лопухи-раструбы ушей быстро повернулись в сторону Гарри. – Иди в чулан под лестницей. Понял? – Добби булькнул что-то положительное. – На второй полке сверху стоит коробочка вот с такой надписью, – Гарри повертел головой, ища глазами перьевую ручку, и не найдя ее, раздраженно отмахнулся. – Смотри, – он быстро начертил несколько букв в воздухе. Потом повторил еще раз. – Принесешь ее сюда. Понял? Только аккуратно.

Правая линза Добби несколько раз «моргнула», он снова булькнул и довольно резво бросился исполнять.

«Наверное, речевой механизм разладился… Зато он все понимает совсем как настоящий», – вздохнул Гарри, грустно проводив взглядом автоматон.
Следующая мысль озарила лицо Гарри, а его глаза, и без того поражавшие яркой зеленью, вдруг засияли изумрудным блеском. Он нежно провел рукой по лежащим безликим человечкам, словно лаская или успокаивая их.

– Вы обязательно станете живыми, – пообещал Гарри Поттер безвольным куклам, а игрушечный красный паровоз внезапно прогудел, будто подтверждая его слова.

4. Сказка для Сириуса

Сириус очень любил такие вечера, когда Гарри безраздельно принадлежал ему. Как крестник, как его единственный мальчик.

Обычно, они вместе завтракали, а после еще два часа занимались изучением политики, этикета, риторики.
Затем некоторое время проводили врозь: Сириус просматривал деловые документы у себя в кабинете или мастерил что-нибудь, а Гарри… Гарри занимался чем-то своим.
После совместного обеда приходила пора обычных уроков: чистописание, арифметика, естествознание, латынь, словесность. Сириус понимал, что не может дать крестнику достаточно знаний, но успокаивал себя тем, что позже, когда опасность минует, наймет для него нужных репетиторов.

В общем, Сириус проводил с Гарри довольно много времени, но то были отношения ментора и воспитанника. И только три вечера в неделю были их.

Стучась в дверь крестника, Сириус не то, чтобы волновался. Нет, он предвкушал захватывающие приключения, которые Гарри ему непременно подарит. За ужином крестник сказал, что сегодня Сириуса ожидает нечто особенное.

И хотя для Сириуса каждая придуманная Гарри история казалась удивительной, изумляя и восхищая буйством детской фантазии, от сегодняшнего вечера он ждал волшебства.

Шагнув в комнату, Сириус замер: полностью собранная железная дорога стояла на полу, занимая все свободное пространство игровой, от стены до стены. Скрестив ноги по-турецки, Гарри сидел в ее центре, вдумчиво расставляя и передвигая фигурки людей.

– Ты едва успел, Сириус, Гарри Поттер уже на платформе девять и три четверти, – в голосе крестника звучала легкая укоризна.

– Девять и три четверти?

– Да, она находится между девятой и десятой. Хогвартс-экспресс отбывает только от этой платформы. Смотри, Гарри сейчас зайдет в поезд.

Осторожно перешагнув через вагончики, Сириус улегся на живот рядом с Гарри. Тот продолжал переставлять куколок, следуя сценарию своей истории.

Сириус присмотрелся: на заполненном перроне маленький Гарри Поттер выглядел жалко. Худенький, неухоженный и очень одинокий ребенок.

– А почему я не провожаю своего крестника?

– Потому, что ты в Азкабане.

– Что? Где? – растерялся Сириус.

Гарри досадливо отмахнулся рукой «все потом».

– Бабушка, я потерял свою жабу, – пробубнил он, одновременно передвигая фигурки пухлого мальчика и пожилой женщины, и тут же сам ответил старческим голосом: – Невилл, нельзя быть таким растяпой!

Гарри все больше и больше погружался в свою историю, отыгрывая ее за каждого персонажа, что в какой-то миг Сириусу почудилось, что это говорят куклы. При этом движения самого ребенка становились все более заторможенными и механическими.

И Сириус не выдержал:

– Гарри, Гарри, ты тут? – легонько встряхнул он крестника, испугавшись его остекленевшего взгляда. Но тот его словно бы и не услышал.

– Пиертотум локомотор, – Гарри взмахнул рукой, и Сириус мог поклясться, что своими глазами видел как с тоненьких пальцев сорвался белый луч и все пришло в движение.
Кондуктор в высокой фуражке ударил в колокол, взрослые на перроне разом засуетились, махая руками и давая последние наставления детишкам, высовывавшимся из окон вагонов.

Паровоз прогудел и колеса начали свой ход. Сначала медленно, потом все быстрее. Взгляд Сириуса просто прикипел к самому большому из них. Колесо вращалось и вращалось, увеличивая скорость, пока не слилось в один блестящий круг.
И Сириус заснул.

Проснулся он внезапно, как от толчка, и устыдился, понимая, что проспал сегодняшнюю сказку: Гарри уже аккуратно вынимал игрушечных человечков из вагонов. Он был таким отдаленным, чужим и холодным, что Сириусу стало несколько неуютно.

– Гарри, ты сказал, что я в Азкабане…

– Да, давно, – спокойно кивнул крестник. – И сбежишь оттуда не скоро.

– Сбежишь?.. Азкабан – это тюрьма?..

– Нет, – Гарри как прежде мило улыбнулся, но в следующий миг его лицо оплыло, стремительно меняясь: глаза почернели, превратившись в темные провалы, а улыбка – в зияющую мраком щель. – Это теперь твой дом.

Последней картинкой, навеки запечатлевшейся в сознании Сириуса, осталась хрупкая фигурка крестника, парящего над ним в черном балахоне с капюшоном.

запись создана: 29.04.2014 в 09:41

@темы: Гарри Поттер, Стимпанк, Джен, Фанфикшн, Текст

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Коллаж

Название: Черное и белое
Форма: арт-коллаж
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Исходники:

1

@темы: Коллаж, Бешеные кролики

---

Коллаж

Название: Розовые мечты
Категория: слэш
Жанр: юмор, кроссовер
Рейтинг: PG-13
Исходники:

1

2

3

4

@темы: Коллаж, Бешеные кролики

---

Клип

Название: Вчера, сегодня, завтра
Жанр: черный юмор
Рейтинг: G
Исходники: видео: Rayman Raving Rabbids 2 - Introduction trailer, Rayman Raving Rabbids 2: The Compilation, Rayman Raving Rabbids Game Trailer
саундтрек: Rammstein - Du Hast, Depeche Mode - Personal Jesus, Немецкий варган
Продолжительность и вес: 2.08 мин., 47,5 мБ

@темы: Клип, Бешеные кролики

---

Миди текст

Название: Дары сумеречной зоны
Жанр: драма, экшн, магическое AU (фэнтези), немного стеба, кроссовер
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: о волшебном вантузе, телепатии, регенерации и размножении кролигов
Предупреждение: где и что украли не помним, назад не вернем
Примечание: Бидди, Дарб, Рид, сон Бидди 1, сон Бидди 2

-1-

Из-за неизменной полумглы царящей здесь, окружающее казалось блекло-серым. Но вечные сумерки этого места не просто раздражали, они утомляли физически и накладывали неизгладимый отпечаток на психику: угнетение перерастало в тоску, потом хандру, а после и вовсе в маниакально-депрессивный психоз.

Впрочем, двое из бредущей по пустоши троицы об этом не только не догадывались, они и слов-то таких не знали.
Третий-то четко представлял механизм воздействия аномальной зоны на всех живых существ, в том числе и на них, кролигов, но предпочитал прятать эти мысли как можно глубже.
Потому что желание кого-нибудь убить или сдохнуть, чтобы это все закончилось, у Бидди становилось все сильнее.

Хотя сам Бидди считал, что из всех троих именно он самый трезвомыслящий кролиг.

«По-своему он прав», – потихоньку вздыхал Дарб, ибо Бидди, зная, что спутники слабы духом, не позволял себе поддаваться этому убийственному настроению.

От постоянного напряжения у него дергался левый глаз, навсегда сменивший свой цвет с голубого на алый, но Бидди все равно продолжал внимательно изучать окружающее их пространство.

Вот груда оплавленного металла, бывшая когда-то «газоном». Бидди не знал, что это такое, но в головах людей видел эту конструкцию рычащей и быстро бегающей. Поодаль от нее – непонятное строение, чернеющее дырами провалов.
Тихо, никого. И от этого особенно страшно.

Впрочем, встреча с кем-то хоть относительно разумным грозила опасностью.
Например, люди.
При встрече с кролигами в их головах мелькали мысли о зайцах-мутантах и они начинали плеваться огнем и металлом из различных железных штук, относительно справедливо полагая, что «макарыч любую дрянь остановит».

Что касается неразумных… Их тут было неисчислимое количество. Не то, чтобы Бидди умел считать больше чем до тысячи, но оценить размер мог. Так вот всяческих тварей здесь водилось тьма-тьмущая. И каждая была зверски голодной и абсолютно неразборчивой в еде.
Сами кролиги в этой массе кровожадных монстров различали только кабанов и собак, хотя были ли ими эти существа – неизвестно.

Поэтому, несмотря на окружающую тишину и спокойствие, Бидди нервничал. Более того, кажущееся спокойствие лишь добавляло напряженности в его и без того взвинченное состояние. Он был настороже и был прав:

– Назад! – Проплешина на дороге замерцала призрачным зеленоватым светом, заставив всю группу испуганно отпрянуть в сторону. Раздался какой-то гул, которой постепенно нарастал, становясь все громче и громче. Земля задрожала.
Поднявшийся ветер швырялся песком, который странно светился в загустевшем воздухе.

– Бегом! – приказал Бидди, радуясь тому, как беспрекословно подчинились Дарб и Рид.

В его радости не было ни капли тщеславия: следование командам – вопрос выживания в «Зоне», как называли эту местность люди.
По мелькавшим в их головах картинкам, Бидди знал, что на этой планете были и другие обжитые места – города, состоявшие из разных странных замков. Еще здесь были леса и реки, тоже удивительные для кролигов. Но все возможные беды, которые с ними случались или могли случиться дома, в Хеитскуле, не шли ни в какое сравнение с ужасами, подстерегавшими кролигов в Зоне.

Чего Бидди не понимал, так это зачем здесь жили люди. У них, кролигов, не было выбора: корабль у полокусов они угнали просто колотя по всем блестящим кнопкам подряд. И Дарб, которого никто не послушал, говорил дело: они заставили рыдван взлететь и умчаться в неизвестность, но управлять им так и не научились. Вот он и упал сюда, в Зону.

Хотя кролиги тогда безумно радовались, что у них все получилось: они удачно сбежали от чудовищ, которые их обижали, корабль не разбился при приземлении, перед ними раскинулся новый счастливый мир. Это был чудесный день, ведь кролиги еще не знали, что оказались не просто на чужой планете, а в другой реальности. А само место, куда они прибыли пугало даже обитателей этой планеты.

Помнится, они немного поудивлялись скучности этого мира – он был почти не раскрашен, и решили, что это потому, что мир придуман недавно и у фей не дошли руки его как следует разрисовать.

А вот от дальнейших воспоминаний Бидди всегда хотелось выть.

От всего их и без того маленького народа остались только трое: он, Бидди, чокнутый ученый Дарб, и, всем довольный дурачок, Рид.
И пусть он иногда ругался на своих спутников, Бидди было твердо намерен не отдавать их Зоне, безжалостно поглощавшей слабых.

Потому волевым усилием Бидди заставил себя сосредоточиться на настоящем, у него еще будет время оплакать свой сородичей.
Если он, конечно, выживет, и останется способен на это – Зона неумолимо меняла всех, и его тоже.

-2-

Первое изменение чуть не свело Бидди с ума и случилось оно в самом начале их пребывания в Зоне.

Оставив остальных на корабле, Бидди и Дарб отправились раздобыть что-нибудь съестное. К тому времени они уже на своей пушистой шкуре узнали, насколько жестоко подшутила над кроличьим племенем судьба. Или наказала их, наглядно объяснив, что как бы тебе плохо не было где-то, всегда есть место, где все может быть хуже во много раз.

И все же они еще не до конца осознали ужас своего положения и сразу же поплатились за беспечность: бодро шагавший Дарб не обратил внимания на странное дрожание бледно-серой травки и спокойно наступил на нее. Тонкий, визжащий звук ударил по сверхчувствительным кроличьим ушам, оглушая их, а затем полыхнуло ослепительным белым светом.
И все то, что произошло дальше Бидди, как не старался так и не вспомнил.

Когда же он открыл глаза – испугался. Этот и без того непонятный мир изменился до неузнаваемости. Это сбивало с толку, а еще ему очень мешал страшный шум в голове. Бидди несколько раз потряс ею, но многократно проверенный способ не помогал.
Пошатываясь, он побрел искать своего напарника. Дарб нашелся не сразу, причем сначала Бидди его услышал, и услышал задолго до того как смог увидеть.

Даже до того как они попали в Зону, Дарб сильно отличался от остальных кролигов – он был умным, но немного с приветом. «Неприспособленный», как говорила Дина.
Однако то, что он болтал сейчас, заставило Бидди сильно усомниться в том, что тот в своем, пусть и чудном, уме. К тому же, с каждым шагом он слышал Дарба все лучше и лучше, а под конец и вовсе чуть не оглох от его крика. Тот орал так, что Бидди забыл про шум в голове, и заткнул лапами уши, чтобы избавиться оглушительного бреда напарника.
К сожалению, это не помогло.

Немудрено, что первым, что вырвалось у Бидди при встрече, было:

– Заглохни!

Дарб странно дернулся и захрипел. Бидди пригляделся: до него только сейчас дошло, что напарничек сидел зажмурившись и плотно сжав губы.

– Дарби! – Бидди не на шутку перетрухнул.

От его окрика Дарб упал как подкошенный, так и не перестав нести околесицу. Беззвучно, не открывая рта.
«… в ходе которого одноцепочечный участок одной молекулы ДНК встраивается в гомологичный двухцепочечный участок другой молекулы ДНК, образуя Д-петлю».

Бидди подошел к напарнику и сильно встряхнул его за загривок. Это подействовало. Некоторым образом. Дарб безвольной шкурой свалился на землю, но и чушь перестал молоть.

Зато в голове Бидди взорвался хор других голосов. Он узнавал их, истошно вопящих, узнавал каждого. Вот захлебывается хрипами Дина, а это – яростно горланит Бредди. Малышки Винит и Дрит всхлипывают и повизгивают как синие лягушата. Надрывается Злейта, ей вторит Кидмер и много, много других.
Бидди взвыл, вцепившись в землю: оказалось, что слышать в голове всех соплеменников – мучительно. А уж когда те бьются в кроличьей истерике…

Громкий кошмар в голове длился, длился и длился, кажется целую вечность. И во внезапно наступившую тишину Бидди как-то не сразу поверил: «Я наконец оглох? – Он повертел головой. – А, нет, это они замолчали. Уснули, наверное…»

Ничего, что можно было бы счесть съедобным они с Дарбом так и не нашли. Ну, если откровенно, то после страшных криков в голове Бидди уже и не искал, а напарник по-прежнему продолжал лентяйничать, упорно не желая просыпаться.

Возвращаться с пустыми руками было немного стыдно, но что-то внутри гнало Бидди назад, к своим. И взвалив Дарба на плечо, Бидди отправился в обратный путь. Он еще ничего не знал ни о том, что это за место, ни о том, что с ними всеми уже произошло, или что случится потом, но был уверен – отсюда надо удирать, и как можно скорее.

-3-

Долго он тащил на себе напарника, или нет, Бидди не знал. В этом заколдованном месте ничего нельзя было сказать наверняка. Здесь не было дня, но не было и ночи, здесь могло как следует поджарить и тут же заморозить в ледышку. И он пока не знал, что в Зону очень сложно попасть, а выбраться из нее почти невозможно.

Поэтому Бидди истово, фанатично верил, что они смогут убедить остальных и сделают это – вернутся в свой мир, а потом докажут всем врагам, что кролиги самые крутые.
В это он верил вопреки всему, что видел, отмахиваясь от страшных мыслей.

Не думать о плохом ему помогал Дарб. Невольно.
Изредка приходя в себя, он заполнял голову Бидди своей тарабарщиной. Зато благодаря ему Бидди уже не сомневался, что не голоса слышит, а ловит мысли и чувства окружающих.
Радости такое умение не добавляло, по крайней мере, пока, а создавало новые трудности. Но Бидди был слишком сосредоточен на своей цели – Великом Будущем Кролигов, – и утомлен, чтобы всерьез об этом задумываться. Впрочем, Бидди думать вообще не любил, предпочитая действовать.

Потому-то он просто шел, почти бежал, не останавливаясь, волоча за собой Дарба. Он хотел быстрее добраться до корабля, собрать всех кролигов и убраться восвояси. Пусть еще не домой, а в какое-то другое место. Как угодно, куда угодно, но как можно дальше от этих мест.

-4-

Однако как Бидди не торопился, он все равно не успел – сородичи куда-то ушли, не оставив даже следов.
На полянке, где оставался их корабль, царила пустота и какая-то чистота. Лишь невысоко над землей крутилась, посвистывая, воронка. В ней с бешеной скоростью, словно играя в догонялки, проносились неведомые штуковинки.

Не вовремя очнувшийся Дарб с детской непосредственностью сунул лапу в воронку и вытащил оттуда… что-то. Правда, Бидди с трудом выдернул самого Дарба: воронка почти втянула его в себя, чтобы превратить в еще одну игрушку.

– На! – Испуг за Дарба моментально сменился злостью на его тупость и Бидди хорошенько приложил напарника отнятой у воронки прибамбасиной.

– Вантуз, – спокойно обозвал его Дарб.

– На! – Бидди, еще раз стукнув напарника по голове, решил пояснить: – Не ругайся!

– Я не ругаюсь. Это, – Дарб ткнул пальцем в штуковину, – вантуз. Ручной сантехнический инструмент для прочистки труб.

– А-а-а! – глубокомысленно протянул Бидди, ничего не поняв, кроме того, что его напарник однозначно свихнулся. Посему новых вопросов он не решился задавать. – Пойдем, что ли, наших поищем?

– Так ведь нет никого. Нет. Все пыль. Все тлен…

Бидди рассвирепел: мало он всякой галиматьи наслушался от этого придурка по дороге, так тот новую дичь придумал...

– Бва-а-а-ах! – Гнев Бидди вылился в безумный крик, очень смахивающий на боевой клич злумов. Голова взорвалась болью и в ней, перебивая друг друга, заговорили сразу двое: Дарб и… Рид?..
«Налицо признаки аффективно-шоковой реакц…», «во орет!»

– Заткнись, Дарби, я с Ридом поговорить хочу!

«… ярко выраженное нарушение психическо…» – Дарб, несмотря на просьбу, все не унимался и Бидди призвал его к порядку уже проверенным способом – вантузом по ушам. Результат не замедлил сказаться: в голове остался только весело гогочущий Рид.

Сначала Бидди решил, что напарник не настолько спятил, раз его послушался, но оказалось, что Дарб просто снова заснул.

Решив разобраться с этим сумасшедшим позже, Бидди громко позвал Рида:

– Ты где, Рид? Иди сюда и объясни, куда все ушли?

– О-о-о! Бидди! – Рид, в голове Бидди, был безмерно, неправдоподобно счастлив. – Ха-ха-ха, Бидди!

– Ты где?

– Феечки летают! Красиво! – мечтательно поделился Рид.

«С этим тоже что-то не так», – Бидди все больше не нравилось происходящее.

– Все со мной так, – обиделся Рид. И тут же умилился: – Ой, звездочки.

«Нужно найти этого полудурка, но и этого, – Бидди злобно пнул напарника-симулянта, – не бросишь».

Хорошенько подумав, а это нелегко, когда в твоей голове поют, хихикают, хрюкают, Бидди махнул лапой на нежничание. Ухватив напарника за уши, он отправился на поиски Рида, ориентируясь на его голос.

Помотаться пришлось много – Рид, этот полоумный кролиг, то визжал, будто находился в паре шагов, то чуть слышно бормотал, и Бидди поворачивал назад.

Его упорство было вознаграждено: Рид нашелся. Он сидел, опираясь спиной на большой камень, и с упоением смотрел, как в дрожащем перед ним голубом облаке светящиеся искры вычерчивали непредсказуемые линии.

А вот в животе у Бидди что-то ухнуло и заворочалось – он отчетливо понял, что нужно делать лапы. Бросив Дарба отдыхать дальше, он и с Ридом поступил бесцеремонно, с размаху влепив ему вантузом в лоб. Рид отлетел далеко назад от сердито загудевшего облачка, и живот Бидди перестал бурлить.

Не мешкая, Бидди подхватил за уши и того и другого, и шустренько, насколько это было можно, попятился прочь.

Довольно ровная до этого поляна вдруг обзавелась сплошными ямками и кочками, а голубое облако начало разбухать, злобно урча.

«Быстрее, быстрее, быстрее», – подгонял себя Бидди, уже ползя задом наперед.

Но все же далеко отползти им не удалось – облачко, раздувшееся как Глобокс, перепивший сливового сока, лопнуло, распространяя белую волну. От страха Бидди свалился и тут оно как грохнет!

-5-

После того бабаха у Бидди долго звенело в ушах. Было и хорошее: теперь он научился приказывать и Дарб с Ридом, которые постоянно перебивали друг друга в его голове, отходили подальше, к затылку. Там их уже было не так слышно.
Бидди даже повеселел: звон в ушах это, конечно, неприятно, но из-за того, что он слышал, что думают Дарб и Рид, те на него недобро косились. Хотя нет, Риду было все равно, зато Дарб психовал за двоих.

Кстати, у Рида тоже была своя «му-та-цы-я», как умно выражался Дарб.
Может эта «му-та-цы-я» и была чем-то плохим (во всяком случае, Дарб думал о ней недовольно), но Бидди считал, что когда можно что хочешь оторвать, потому что оно снова вырастет – это круто!

Риду все было не почем, все его раны заживали на глазах, и Бидди завидовал. Однажды он спросил Рида: «А если мы тебе голову – чпок, новая быстро вырастет?»

«Не вздумай, придурок, – закричал Дарб в голове Бидди. – Он же так безмозглый, а новая голова будет совсем пустой».

Представив Рида с новой пустой головой, Бидди неохотно согласился. Тот и так из-за своей бестолковости был самым ужасным членом их маленькой команды. Рид постоянно тупил и попадал во всякие передряги. Нет, он выбирался из них целым и невредимым, иногда даже не замечая, что с ним, вообще что-то произошло, но это очень задерживало их «экс-пи-ди-цы-ю». Этим заумным словечком Дарб называл их поиски... чего-то.

А вот что именно они искали, Бидди пока не знал. Наверное, непонятно куда смотавшихся соплеменников.

Нет, на самом деле, Рид ничего и никого не искал. Ему и так было всегда хорошо, и он беспрерывно радовался: то каким-то бабочкам (при воспоминании о хоботке этой бабочки, заканчивающемся тремя рядами зубов, Бидди почесал сразу занывшую лопатку), то цветочкам-кровососам, то еще какой-нибудь твари, непременно пытавшейся полакомиться свежей мягонькой крольчатинкой.

И Дарб никого не искал. Он пытался объяснить Бидди почему поиски остальных кролигов это «не-це-ле-са-аб-раз-на-я» трата времени, но Бидди снова велел ему заткнуться. Дарб его послушался.
И искать пошел.

Вот тут Бидди не понимал. Дарб не верил, что они найдут пропавших кролигов, но верил в «фи-на-ми-наль-ную ин-ту-ы-цы-ю» Бидди.
Короче, что вот если Бидди сказал, что им нужно идти вон в ту сторону, значит туда и нужно идти безо всяких разговоров. И ничего, что сам Бидди пока не понимал зачем.

А Бидди тянуло, тянуло сильно и куда-то в сторону мертвого города. Вот они и шли.
Он и Дарб. А постоянно тормозящего Рида просто пинками гнали вперед.

Иногда, когда Бидди думал, он удивлялся, что голод, так мучивший их раньше, куда-то делся. Они словно бы и вовсе не хотели есть, а ведь кролиги всегда не дураки червячка заморить (даже если он еще не завелся), а тут будто забыли про еду совсем.
И про сон, но это было даже к лучшему.

Дарб в его голове как-то попытался поумничать на эту тему, но Бидди приказал ему отойти к стеночке и не мешать следить за обстановкой: «Сейчас как выскочат слепые псы и отгрызут тебе голову. Это у Рида она отрастет, а у тебя нет!»

«Про Рида тоже пока гипотеза», – огрызнулся Дарб, но в дальний угол головы утопал.

Еще, Бидди как-то мельком заметил, что они почти перестали разговаривать. Ртом. Рид, положим, и в мыслях кроме воплей почти не говорил, но вот они же с Дарбом болтали. Только в голове.

Бидди привычно сжал ручку вантуза, с которым уже и не расставался. Это нехитрое действо помогало ему успокоиться, сосредоточившись только на нужном.
Хотя порой случались и осечки. Однажды, когда Бидди как обычно пожамкал ручку вантуза он вдруг начал по-другому видеть.

Голое корявое дерево утыканное страшными шипами превратилось, ну тоже в дерево, но уже пушистое. Земля под ногами стало светло-яркой, и на ней легко выделялось тусклое грязное пятно, находящееся прямо перед ними.

Бидди пятно сразу не приглянулось и он оттолкнул от него Дарба. А вот Рида не успел – тот спокойно наступил на пятно и долго верещал, когда его плющило во все стороны (Бидди не понял, но кажется Риду нравилось).

А потом, когда Рид, наконец, выкатился оттуда, он стал похож на страшненького злума – ни лап, ни головы, ни ушей. Один безобразный шар с выпученными глазами.
Шарик-Рид немного попрыгал, потом просто отряхнулся и снова стал нормальным.
Ну как для Рида нормальным.

Бормотание Дарба, который энергично сам с собою спорил о каком-то смещении спектра и сам себе что-то доказывал, срываясь в крик, Бидди не слушал – покрепче перехватив вантуз, он погнал своих напарников дальше. Им нужно было идти, быстро идти, тут не до праздной болтовни.

-6-

Из-за нудного дождя, который шел так долго, что желто-ржавые лужи стали превращаться в мелкие болотца, расквасился и разнылся Дарб.

А может и не из-за дождя вовсе. Перед этим они встретили группу людей и так взаимно были ошарашены этой встречей, что застыли друг перед другом как вкопанные.

Вот тогда Бидди узнал, что кроме кролигов может «слышать» и людей.
Это было больнее и непонятнее, потому, что по большей части в человеческих головах царил хаос и бессмысленность: «твою мать, мать твою...», «смешались в кучу кони, люди», «какого черта творится?! Здесь же бюреры были?», «скормить этих ублюдков плоти, и все дела».

Такой бедлам был в голове многих, но не во всех. Один из чумазых людей сначала громко прокричал о своей ненависти к кролигам, а потом показал Бидди картину.

Человек видел из окна как идет дождь. Не такой как сейчас, а бешеный, выбивающий из бурой глины мелкие ямки. И отчетливо слышал грохотание грома.
Но человеку тепло и сухо – он сидел в своей норе. И вдруг до него донесся другой звук, от душераздирающей пронзительности которого, у человека похолодело внутри. Из леса, находившегося далеко за загородкой из проволоки с острыми колючками, которую боялся задеть даже сам человек, бежал другой человек. Но тот, который в доме знал, что бегущий – девушка. Беззащитная и напуганная до смерти. За ней из леса выскочила стая кролигов. И человек похолодел еще сильнее: он слышал, что по одиночке эти уродливые порождения «зоны» избегали «стал-ке-ров», но нападая стаей могли загрызть насмерть.
Снова грохотание грома и вместе с ним истошный крик девушки. Повинуясь желанию помочь, человек выбежал из дома, размахивая железной палкой.
«Уро-о-ою, тварюки», – завопил человек, и вскинул «ка-лаш».

Внезапно картинка смазалась, и схлопнулась совсем. А человек уже по-настоящему кричал: «Уро…»

Прыгнув в сторону, Бидди повалил на землю Дарба, и в ужасе прикрыл лапами уши. Некоторое время он слышал сухой лающий треск, а потом стал тихо.
Кролиг убрал сначала одну лапу, потом другую – все равно тихо.

Он приподнял голову и увидел, что люди застыли в оцепенении, глядя на Рида. На то, как огромные черные дырки на приятной округлости его живота быстро стягиваются, возвращая ему первоначальную нежную розовость.

Гнев, охвативший Бидди, затопил все его существо и выплеснулся наружу.

«Убирайтесь», – заорал он людям, взмахнув вантузом, и тех словно унесло волной.

Напоследок он успел поймать еще две-три человеческие мысли, совершенно невразумительные, но Бидди знал, что важные.
А потом наступила темнота.

-7-

Очередная метаморфоза, произошедшая с Бидди, не стала чем-то новым, или паче того, удивительным для Дарба.
Он вообще давно перестал чему-либо удивляться. «Высокий уровень адаптивности». А вот привычка все анализировать никуда не делась – Дарб, как был ученым, так им и остался.
Вероятно, что не вполне адекватным, но это крохотный недостаток для единственного ученого кролига. И уж если рассматривать вопрос под правильным углом… «Что есть адекватность? Адекватность чему?»

– Да-а-арб!

Дарб вздрогнул: все-таки Бидди частенько бывал чересчур громким, врываясь в его рассуждения.

– «Псионик высокого уровня». Что за?

– Это ты, Бидди. Это все твои, как ты говоришь «штуки» – уникальные способности, базирующиеся на внутренних возможностях твоего и только твоего мозга.

– Да-а-арб! – Бидди вдруг всхлипнул. – Наших нет. Ну ты соображаешь, про что я…

– Да, Бидди, понял. Я давно знаю. – «И скорблю о нас, о нашей расе, которой по сути больше не существует, ибо рекреацио…

Высокий полет мысли, как обычно перебил возмущенный вопль Бидди:

– Дарб!!! Мы не умрем. Никогда! Мы создадим свою армию. И отомстим! Всем! – в его голосе слышалась уверенность сродни религиозному фанатизму, и Дарб не только поверил, он вжился в эту идею.

Да, они возродят свою расу. Да они станут сильнее… – Дарб покосился на Рида, – да что там сильнее, они станут непобедимы, ибо практически бессмертны!

– Да, мой вождь! – Дарбу неудержимо хотелось кричать в экстазе.

Где-то краешком сознания он понимал, что произошло эмпатическое взаимодействие, но ему было так хорошо, что Дарб отпустил себя и заорал:

– Бва-а-а-ах!

Рид, про существование которого Дарб порою забывал, вдруг очнулся и тоже поддержал его во всю мощь легких:

– Бва-а-а-ах!

Когда к ним присоединился еще и Бидди, Дарб чуть не потерял сознание от эмоционального перенапряжения.

Позже, после их внезапно случившегося эмоционального единения, он еще долго чувствовал себя удивительно хорошо: просветленная опустошенность и желание творить.
В душе Дарб был романтиком и верил, что ровные колонки цифр, стройные ряды схем, четкая разграфленность таблиц гармоничнее, а, следовательно, прекраснее любой музыки.

Идея, не так давно коснувшаяся его легким взмахом крыла бабочки, вдруг обрела плоть, и даже цвет (цвет неоновой зелени, указал самому себе Дарб), выстраиваясь в целую симфонию.

Он уже мысленно смешивал, нагревал, выпаривал, даже успел добавить концентрированную цитоплазму (надо же, какой насыщенно розовый цвет получился)…

– Д-а-а-арб! Хватит мне голову своей заумью забивать. Слушай сюда. Я знаю, куда мы идем! – Выдержав драматическую паузу, Бидди снизошел до ответа: – Меня зовет Маналит!

– Монолит? Зовет? – тупо переспросил Дарб, одновременно пытаясь не забыть ту химическую формулу…

– Ага, он, – подтвердил Бидди с таким видом, будто разговоры с уникальным объектом неизвестного действия, попавшим сюда, вероятно, из другого измерения, и своим появлением создавшим огромнейшую аномальную зону, с тенденцией к разрастанию, это самое обычное дело. – Камень желаний. Придем, скажем, что надо, и все.

«Вот так просто, – в совершеннейшем изумлении восхитился Дарб. – И ведь, действительно придет и скажет. И все у него… у нас получится. Это ведь люди никогда не знают чего хотят на самом деле. Это они не способны разобраться с противоречивыми желаниями, постоянно терзающими их души. А кролиги знают. Во всяком случае, – Дарб бросил взгляд на Рида, – Бидди точно знает. Четко, без метаний и раздумий».

– Я готов ради этого отдать жизнь, мой вождь, – поклялся Дарб, ни на секунду не погрешив против правды: Бидди стал его идолом, а его мечта – их общей мечтой.

– Я! Я! Я тоже! – притоптывая от радости завопил Рид, и, несмотря на его, так раздражавшую Дарба блаженную улыбку, он явно был совершенно искренен.

– Чего тогда. Пошли, – ответил несколько застеснявшийся Бидди, и они пошли.

-8-

Постоянно всматриваться вперед, ища взглядом всякие опасные «грязности» было очень тяжело. Много сил отнимало пугание разных жутких зверей, пытавшихся ими отобедать, и страшилки для людей, которые Бидди посылал им прямо в головы.

А еще время от времени происходили всякие бабахи – «вы-бра-сы», и Бидди их чувствовал заранее – у него начинал бурлить живот. Тогда он просто падал на Дарба, а Рид падал на него. Они лежали, пока все не заканчивалось, а потом шли дальше.

Вантуз после каждого бабаха светился, искрил, иногда обжигал. Но потом успокаивался и помогал Бидди во всем.

Вантуз вытащил их из грязного болота, над которым плавали всякие облачка. Нехорошие такие облачка.

Бидди тогда велел Дарбу идти точно-точно как он, там была такая тоненькая дорожка, которую он, Бидди видел, а другие – нет.

Но, Дарб, этот чокнутый, опять задумался и упал прямо в жижу. Рид, спокойно шедший за ними, почему-то решил, что это весело и прыгнул к Дарбу. Они принялись барахтаться и драться, а Бидди видел как грязь жадно облизывала их, выпивая силы и затягивая в свое голодное брюхо.

Бидди так разозлился, что в ослеплении вантузом замахнулся на болото. Пускай эти два кролига были совершенно бестолковыми, но это были его кролиги и он никому не позволит их сожрать!

«Бва-а-а-ха!» – и два перемазанных придурка взмывают из болота и приземляются на тропинку рядом с ним, обдав грязью.
Настучав им по головам, Бидди облегченно выдохнул – все же он сильно за них испугался.

А потом вантуз сработал, когда они уже совсем вышли на твердую землю. Им тогда навстречу выполз человек с щупальцевым ртом.
Бидди сначала не разобрался и стал ему как человеку всякие жуткие картинки показывать.
Только вот этому монстру было все равно, он свои лапы раскрыл, будто их всех троих обнять собирался. У Бидди снова забурчало в животе, и с отчаянным криком он прыгнул вперед, ударив монстра вантузом, представляя, что в руках очень острая палка.

Монстр был высоким, а Бидди не то, чтобы маленьким… Для кролига он был совсем даже ого, но по сравнению с этим, с щупальцами который…
В общем, Бидди попал ему куда-то между ног. Монстр схватился за это место лапами-клешнями и с ревом убежал.

– Бидди! – Дарб и Рид бросились к нему обниматься и Бидди враз смутился. Он разучился нежничать, а может и не умел никогда.

– Повезло, что мальчик, – неловко оправдавшись, Бидди сразу же напустил на себя строгость: – Пошли, уже мало осталось!

Дарб застыл в неуверенности и тихо спросил в голове: «Правда?»

«Да, – также ответил ему Бидди. – Я знаю, он рядом, и нам нужно туда быстрее – Маналит сил уже набрался».

Дарб булькнул удивлением у него в голове, а Рид, который больше чувствовал, чем слушал, уловив нетерпение Бидди, помчался вперед вприпрыжку.
Конечно, Бидди знал, что Риду ничего не сделается, но он все равно как следует все осмотрел: больше неприятностей вроде не наблюдалось.

Рида они нагнали с трудом. С каждым шагом идти становилось все труднее, будто кто-то толкал их назад. И если сам Бидди тяжело, но шел, то Дарб почти полз, хрипя и задыхаясь.

– Рид, – окликнул неугомонного кролига Бидди, – хватай Дарба и тащи. А я буду глядеть в оба.

Пискнув от восторга, Рид бросился помогать их непутевому спутнику. Но не прошли они и нескольких шагов как внезапно оказались внутри пылевого тумана.
Царапающие песчинки раздражали, выбивая слезы из глаз, но угрозы Бидди не ощущал. Кончилось все так же внезапно, как и началось.

Дарб с Ридом недоуменно озирались, пытаясь понять, как они очутились на пляже под горячим солнышком, а Бидди, щурясь, глядел на Маналит, оказавшимся просто большим светящимся камнем.

Он смотрел и смотрел, Маналит тихо гудел и светился, солнышко припекало и ничего больше не происходило.

То есть совсем, совсем ничего. Камень, который его сюда притянул, лежал и ни на что не отзывался. Кролиг ему и кричал желание, и шептал, и даже картинку нарисовал, как умел, на песке, но Маналит не отзывался.

Идти было больше некуда, да и не зачем. Уставший Бидди уселся в тенек под камнем, привалившись к нему спиной.
Дарб и Рид молча присоединились, и Бидди был страшно благодарен им за молчание.

Они сидели рядом плечом к плечу, в бездумной уютности. Дремота, мягкая, обволакивающая укутала их – они заснули.

Бидди приснилось, хотя он и знал, что это не сон, что они с Дарбом стоят наверху лестницы в каком-то большом зале. А внизу в круглой штуке в зеленой светящейся бурде сидит Рид. И из этой зелени лезут кролиги, много-много кролигов.
Потом сон сменился на другой.

Армия кролигов, сильных, уверенных. Они идут лавиной, и вселенная покорно проседает под их лапами.

Свист, пронзивший уши, вырвал Бидди из такого приятного сна. Рид и Дарб катались по песку, закрывая головы. Волна ослепляюще яркого света затопила все вокруг, и раздался страшный грохот.
Спустя какое-то время, мир стал разноцветным, и вернулись звуки. Самые прекрасные звуки, которые Бидди уже и не надеялся услышать – шелест травы, шорох листьев, песенки летунов – они вернулись в Хеитскул.

@темы: Бешеные кролики, Текст, Полуориджинал, Сталкер

---

Клип

Название: Рождественские истории
Жанр: черный юмор
Рейтинг: PG-13
Исходники: видео: 1. Кролики желают вам Счастливого Рождества! 2. С Бешеным Рождеством! 3. Кролики С Новым Годом! 4. Кролики и Рождество
саундтрек: Танец феи Драже из балета "Щелкунчик" (П.Чайковский)
Продолжительность и вес: 1.02 мин., 20,2 мБ

@темы: Клип, Бешеные кролики

---

Анимированный манип

Название: Есть такая работа
Форма: манип с частичной анимацией
Исходники:

скриншот

Для голосования: #. WTF Raving Rabbids 2014 - работа "Есть такая работа"

Название: Гламурные зайки
Форма: манип с частичной анимацией
Категория: джен
Исходники:

скриншот

@темы: Коллаж, Бешеные кролики, Гиф-анимация

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Клип

Название: Зверь Апокалипсиса
Форма: клип
Жанр: зомбоапокалипсис
Рейтинг: R
Исходники: видео: 1. Rayman Raving Rabbids TV Party Intro 2. Вступительный ролик из игры (Intro) 3. Rayman Raving Rabbids 2006 Commercial Trailer
саундтрек: 1. И. Корнелюк - Саундтрек к фильму "Мастер и Маргарита" (кавер-версия), 2. Пение птиц - бесплатная шумотека
Продолжительность и вес: 1.29 мин., 31,7 мБ
Примечание: вимео

@темы: Клип, Бешеные кролики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра